Так же он не мог рассказать, как оказался на поле, кто он сам, где его родители, где он живет. Все вопросы остались без ответов. В карте написали на месте фамилии три слова «спасенный трактористом Тищенко». Так и называли его как бы по фамилии – Спасенный.
Здоровье Григория медленно приходило в норму. Да, что там норма! Рука в гипсовой повязке. Сердце работало с перебоями. А лицо… Когда он взглянул на себя в зеркало, он с ужасом отбросил зеркало в угол. Только осколки со звоном разлетелись по палате. Он был в ужасе от увиденного. На лице остались лишь черные глаза, а все остальное слилось в фиолетовую маску.
К нему часто приходил Виктор Тищенко. Он отпрашивался с работы и ездил в Рязань в военный госпиталь, чтобы навестить братишку, как он называл Григория. Память отказалась служить солдату. Когда, наконец, зажили раны на лице, Григория можно было уже выписывать из госпиталя. Но куда? Он не знал, куда идти. Кто он, где его родные? Лицо было обезображено шрамами и в нем уже не угадывались красивые черты прежнего Григория Кораблева.
Наконец, после длительного разбирательства, Григорию выдали документы на имя Анатолия Петрова. По росту и комплекции он напоминал Анатолия Петрова. А домой к Лидии Николаевне Кораблевой был отправлен представитель войсковой части с урной с прахом и документами, подтверждающими, что Кораблев Григорий Дмитриевич погиб при исполнении воинского долга. Старший лейтенант, доставивший урну с прахом Гриши, прибыл в Калугу за день до отъезда Ольги в Рязань.
Был конец рабочего дня. Мать вернулась с работы из поликлиники, где она работала уже более двадцати лет, а во дворе ее дома сидел военный. Со спины она уже поняла, что это не ее Гриша, этот парень был невысокого роста и щупленький. Тогда как ее Гриша ростом под два метра, широкоплечий… Лидия Николаевна с волнением забежала во двор и с глазами, полными ужаса, смотрела на старшего лейтенанта. Военный говорил какие-то слова, его губы шевелились. Это видела Лидия Николаевна, но не понимала ни слова, она оглохла от охватившего ее ужаса…
Военный подхватил падающую мать на руки и внес ее в дом. Положил на диван и метался по квартире в поисках телефона. Ни о каких мобильных телефонах в середине шестидесятых лет двадцатого века не было и речи. Надо было искать домашний телефон. В этот момент в дом вошла Ольга. Утром следующего дня она должна была выехать в Рязань к Грише и теперь пришла забрать подарки от мамы. Но застала ужасную картину. Лидия Николаевна без чувств лежала на диване, а рядом бегал офицер, которого она ранее никогда не видела в этом доме.
Ольга знала, где в доме Гриши лежит аптечка. Она быстро сориентировалась и уже через несколько секунд поднесла к носу Лидии Николаевны ватку, смоченную нашатырем. Мать моментально очнулась, увидела Ольгу. Слабым движением руки она показала на стол. Ольга перевела взгляд в этом направлении. На столе стояла урна, на которой каллиграфическим