такие, —
вытащил он из кармана маленький, неровно обрезанный по краям кусочек пергамента, аккуратно сложенный пополам и перевязанный алой ленточкой, на котором детским почерком было с чудовищными ошибками нацарапано: “Сбор в полдень у восточных ворот около большого сломанного дуба, под которым обычно сидит торговец лимонной водой”…
– Должно быть его сын писал, – предположил секретарь.
Явиться заговорщикам настоятельно рекомендовалось “во всем белом, чтобы не быть узнанными”, а для верности предлагалось “обязательно еще надеть капюшоны.” Именно так и было написано в конце: – “обязательно еще надеть капюшоны”. Подписи не было. Зато к этому шедевру каллиграфии прилагался красивый вензель, непонятно что означавший.
Каифа пошевелился. Открыл левый глаз. Пробежал им по сунутому буквально ему под нос пергаменту. Хмыкнул. Глаз закрылся.
– Это чтобы их секрет не раскрыли!, —
развеселился слегка захмелевший секретарь. —
– Ты представляешь? Вот идиоты! Во всем белом они придут! Чтобы их не узнали! Четырнадцать человек и все в капюшонах… Не вызывая подозрений… Ха-ха! Ну так вот… В храме они, значит, соберутся под предлогом…, —
не зная, как расценить молчание шефа, начал комментировать прочитанное Безликий. —
– Понимаешь, они придут туда якобы для того, чтобы лицезреть Мессию. Только для этого. Ты меня слышишь?
Здесь секретарь, которому показалось, что Каифа стал тихонько похрапывать, довольно чувствительно ткнул его локтем в бок. Так, на всякий случай. Каифа обиженно засопел, но глаза не открыл. И человек без лица продолжил:
– Отличный повод. Здорово придумали. Ничего не скажешь… Кстати, ты помнишь? – В тот самый час в храм приведут детей. Ну, тех, что приехали к тебе вчера из Магдалы. Ты ведь именно так распорядился?
Безликий покашлял, опасаясь, как бы Каифа, по-прежнему лежавший с закрытыми глазами, чего доброго и в самом деле не уснул. —
– Может, мы здесь что-нибудь поправим?
Каифа молчал. Но шмыгать носом не перестал. Стало быть не спал – думал.
– Что, ничего менять не будем? А то я от этой сволочи уже всего ожидаю. Любой подлости. Чтобы Ездра да упустил шанс втянуть в свою поганую игру детей! Тем более, что они придут от тебя… Нет, ну правда. Ты ведь раньше только главным старейшинам позволял разговаривать с этими, как их… Ну, которых уводят потом за городские ворота… И только у тебя была привилегия отговаривать их. Может не будем дразнить Ездру? А еще… девчонка в храме. И чтобы ей вдруг доверили отговаривать самоубийцу? Не слишком ли ей большая честь?… Ну, не самоубийцу… А как их еще называть, в самом деле?!… Тут ведь уже не только Ездра взбеленится. Это же неслыханно! А может, правда, не будем детьми рисковать? А? Нет, это я так. Я как ты скажешь. Значит, ничего менять не будем?…
Так и не получив ответа, секретарь немного помолчал, посопел и сообразил, что пора переходить к другим темам. Он с грустью оглянулся