никогда еще не видела мертвых людей. Никогда не была и на похоронах. Зароют в землю! Как это страшно. И камень тяжелый! И выйти из могилы нельзя!..
Целый день одна бродила около дома.
После обеда все куда-то разошлись, мама легла отдыхать.
Топсик и Милка, свернувшись в клубочки, мирно похрапывали, и стало ещё грустнее.
Пошла к Ляльке. Она всё ещё лежала на в кровати.
Около кровати, на скамейке сидела нянька и вязала чулок. Её клонило ко сну, она покачивалась и монотонным голосом рассказывала. Иногда замолкала, голова её свисала, и она начинала похрапывать.
– Ну, нянечка, ну дальше, – слабым голосом просила Лялька. Нянька снова поднимала голову, и в ее пальцах быстро мелькали спицы.
– Садись! Послушай! – сказала она мне. – Может, ума наберешься.
Я уселась около Лялькиной кровати на полу и стала слушать.
– И вот, – заговорила нянька, – пошла Лялька в лес со старшей сестрёнкой. А солнце пече-е-ет. Мочи нет. Лялька и говорит: «Покушаю я зеленых яблочек с дерева, горло все пересохло». А сестрица в ответ: «Не ешь яблочков – теленочком станешь». Пошли дальше, а Лялька снова гундосит: «Покушаю я немного зеленых яблочков». А старшая – нет, чтобы остановить младшую, на слова её и внимания не обратила… Лялька поела яблочков и стала барашком, да и в лес побежала. Вот они и заблудились обе в лесу и попали в дом к колдунье злой-презлой.
Лялька приподнялась с подушки и молча слушала. Я уже много раз слышала эту сказку про сестрицу Алёнушку и братца Иванушку о том, как колдунья заперла их в сарай и стала разжигать печку, чтобы сварить в котле Иванушку. Но нянька рассказывала по-иному и мне тоже стало немного страшно.
«Костры горят горючие,
Котлы кипят кипучие» —
протяжным, глухим голосом тянет нянька.
Лицо у няньки страшное, волосы выбились из-под косынки.
«Ножи точат булатные, —
растягивая слова, басом, еще громче говорит нянька. —
Хотят меня зарезати».
Лялька уже спустила ноги с кровати, глаза у нее большие и испуганные.
– Вот так с неслухами и поступают, – заканчивает нянька.
– А ты не пугай Ляльку, – кричу я, и вдруг со стороны церкви доносится медленный колокольный звон.
– Дашку упокойницу хоронят, – тихо говорит нянька. Со всех ног я побежала к церкви.
Медленно и печально по всей деревне разносился грустный колокольный звон, и от каждого удара у меня сжималось сердце.
К ограде уже медленно подходили люди. Несколько человек несут маленький гроб с крышкой, на которой лежит венок с полевыми цветами.
А за гробом идет Дашкина мама. Она маленькая и худенькая. Растрепанные волосы закрывают лицо и, подняв кверху руки, она громко протяжно выкрикивает:
– И на кого ты бросила нас, сиротинушек?.. Где твои глазаньки ясные? Где твои рученьки теплые, куда пропал голосок твой звонкий! Подломились твои ноженьки спорые… Опустились твои рученьки белые… Помутнели твои ясные оченьки… Как же мы теперь будем жить без тебя?
Мне до слез жалко Дашкину мать. Народу так много, что