смешиваясь с краской, текли струйки пота.
– Больше не хочу быть собакой, – заплакала она.
– Ну, не хочешь – не надо, – успокаивала я её и стала вытирать платком Лялькино лицо. Платок сразу измазался в краске. Нагорит мне от няньки!
– Ну, хорошо, – согласился Андрейка. – Будем играть в другую игру. Теперь я капитан, ты будешь юнгой Гарри, а Лялька обезьянкой.
– Очень нужно быть обезьянкой, – обиделась Лялька.
– Глупая! Да ведь каждый человек вышел из обезьяны, – старался уговорить ее Андрейка. – Ты будешь первородной женщиной.
– Не хочу быть первородной, – громко заплакала Лялька.
Я обняла её.
– Не плачь, не будешь ни собакой, ни первородной. Никем не будешь, – утешала я.
Усталые, измученные, присели на ствол поваленного дерева. Солнце уже спускалось за верхушки леса. Стало прохладнее.
– Как хорошо, – сказала я, – даже домой не хочется.
На поляне, заросшей травой, паслись две коровы. Около одной из них стоял рыжий худой телёнок. Коровы жевали, мотали головами, отмахивались хвостами от шмелей.
– Что будем делать? – с грустью сказала Лялька. – Скучно. И кушать хочется. Нам достанется, что опоздали к обеду.
– Подожди! – вдруг приподнялся Андрейка. – Эврика! – крикнул он. – Всё на своем месте! Теперь мы в прерии! Будем скакать на мустангах, как «человек без головы»! За мной!
Он отломил от куста ветку и, крича, бросился к корове. Она повернула голову, удивленно посмотрела на него и снова замахала хвостом. Со всего размаха Андрейка вскочил на спину корове, одной рукой схватился за длинный извилистый рог и начал хлестать её прутиком.
Корова подпрыгнула и побежала рысцой.
С завистью смотрела на Андрейку.
Вторая корова, маленькая и невидная, стояла около большого камня. Я с трудом взобралась на камень, влезла на спину и тоже махнула прутом…
Корова топталась на одном месте, пытаясь сбросить меня.
– Цоб-цобе! Цоб-цобе! – без конца повторяла я.
Так обычно кричали погонщики на быков, запряженных в арбу, когда проезжали по дороге на Алгетку.
Впереди уже вскачь носился Андрейка.
– Не идёт! – с отчаянием кричала я. – Не идёт, Андрейка, помоги.
– А ты её колоском в ухе. Колоском, – прокричал он.
Лялька стояла около теленка и, хватая его за уши, подпрыгивала, стараясь взобраться на его спину.
– Колосок! Сорви мне колосок! – умоляла я её.
Она нагнулась, сорвала несколько колосков и протянула мне.
Я торопливо сунула их в ухо коровы. Та резко дернулась, бросилась в одну сторону, потом в другую и, взбрыкнув ногами, помчалась по поляне. Я уцепилась руками за рога и, прильнув телом к коровьей спине, крепко закрыла глаза, чувствуя, что пришел конец.
Сзади донёсся отчаянный крик Ляльки.
– А я? А как же я? А меня?
Но остановить корову было уже нельзя. Она мчалась за Андрейкиной и, мотая головой, громко мычала…
Я уже не хотела ни прерий, ни мустангов. И только, пролетая мимо Ляльки,