наедине. Свечение от этого танца иногда выходило в видимый спектр. Хотя упоминание в прошлом времени здесь неприемлемо. Это и сейчас случается там, где покой, там, где нет суеты, там, где выход энергии – на полюсах планеты. Люди поздних времен называли это северным сиянием.
Когда же, наконец, процесс слияния объединял души, могло происходить всё что угодно: цветная бурлящая эмульсия, перетекающие потоки, невиданные формы, волны, захлестывающие друг друга, спирали, завивающиеся в тончайшую нить и затем скручивающиеся в разноцветный клубок. Поистине, это было чудесное зрелище – редкое, волнующее, яркое. Взаимное перетекание, наслаждение друг другом, изучение, противодействие, примирение – всё существовало в вихре этого действа.
Что уж говорить о красоте рождения новой души. Чистой души, которая всегда имела выбор – быть носителем разума или остаться только незащищённым и ранимым чувством в чистом виде».
На некоторое время в аудитории повисла тишина.
«Они изобрели Разум, – продолжил свою речь Профессор, но в голосе его уже отчетливо звучала горечь, речь стала жестче и суше. – Разум – продукт эмоционального существа, созданный с неприсущей ему холодной расчетливостью. Накопить, сохранить, преумножить, использовать – вот та база, из которой родился Разум. То, что кто-то может счесть величайшим изобретением, я называю катастрофой. Именно с этого момента наша эмоциональность начала деградировать. Нарастающее желание систематизировать всё и вся заставляло на протяжении тысячелетий отрезать и выкидывать то, что не вписывалось в схему, в систему. Мелочи, многочисленные мелочи создавали шарм этого мироздания, почти все они не укладывались в схему, и они удалялись, пропалывались из поколения в поколение. Во имя разума стирались тона, оттенки, проблески, отзвуки… это было долго, возможно для кого-то незаметно. Но урезание чувств – это ещё не самое страшное. Самое страшное случилось тогда, когда разум заявил свое желание беспредельно властвовать над тем, что его же и породило.
И было бы невыносимо больно, если бы все души пошли по пути служения разуму. Но, имею удовольствие сказать, что поклонников разума в большом мире оказалось не так уж и много, однако, как бы не было это печально, всяк живущий на нашей Земле – потомок этих немногих.»
Картинка резко, безо всяких переходов поменялась на вариант, с которого началась лекция: серый фон, доска, растрепанный Профессор. Профессор суетливо сгребал со своего стола кучу бумаг, а собрав их, буркнул что-то прощальное себе под нос и исчез вместе с доской и серым фоном.
– 6-
Выброшенный из лекции, Игорь некоторое время лежал в кресле, перебирая слова, вспоминая сон. День катился к вечеру, тени стали длинными, автоматика начала подогревать воздух, чтобы не тревожить хозяина вечерней прохладой. Игорь совершенно забыл про козни, которые строились против него друзьями перед его уходом на лекцию. Он и сейчас не вспомнил про это, тем более, что обстановка