миссис Лоренц пообещала своевольному сыну послать за чистильщиком обуви, она не знала, что ее племянник, Чарльз Лоренц, уже пригласил мальчика к себе на следующее утро.
В назначенный час на парадной лестнице раздался резкий, непривычный звонок, обеспокоивший Тиммона, слугу Лоренцев. Поспешно отворив дверь, он, к своему негодованию, увидел перед собой двух скромно, но чисто одетых мальчиков.
Не дожидаясь замечания за слишком нетерпеливый звонок, Джим объяснил ему причину своего прихода. Тиммон уже слышал от прочей прислуги, что маленький хозяин решил обзавестись живой игрушкой в лице какого-то чистильщика обуви. Догадавшись, что один из стоявших перед ним мальчиков и есть то самое лицо, он с высокомерной насмешкой обратился к вошедшим с вопросом:
– Неужели вы пришли пешком? Разве мистер Лоренц не послал за вами экипаж?
– Наша коляска осталась там, за углом, – без запинки ответил Джим, подразумевая виденную им по пути ломовую телегу.
– Растрезвонились на все парадное! Могли бы явиться и с черного хода… – презрительно проворчал Тиммон.
– А на кой нам дверь для прислуги? Мы пришли увидеться с мистером Лоренцем, а не с его холуями, – незамедлительно последовал дерзкий ответ.
В этот момент на верхней площадке лестницы показался Чарльз Лоренц. Пригласив мальчиков в гостиную, он, извинившись, оставил их ненадолго одних, мимоходом шепнув слуге:
– Два-десять, Тиммон.
– Слушаюсь, сэр! – отозвался тот и занял позицию в дверях комнаты.
Чуткий слух Джима тотчас уловил этот шепот, и лицо его побагровело от негодования.
Вернувшись через несколько минут, молодой джентльмен объявил мальчикам, что его кузену доктор еще не разрешил выходить из своей комнаты и потому мистер Реджинальд будет очень рад видеть их у себя.
– Позвольте сказать вам пару слов, мистер Лоренц, прежде чем я сделаю еще хоть шаг в этом доме, – проговорил Джим, дрожа от гнева. – Знайте: я ни разу в своей жизни ничего не украл.
– Да разве я обвиняю тебя? – спросил мистер Лоренц, краснея в свою очередь.
– Да. Вы велели своему вышитому галунами холую не спускать своих двух глаз с моих десяти пальцев. Я не хуже вас понимаю, что значит «два-десять».
– Прошу у тебя извинения, – смутился молодой джентльмен. – Видишь ли, к нам приходит много чужих людей, и мы должны соблюдать осторожность. Здесь много дорогих вещиц…
И мистер Лоренц указал на расставленные по всей гостиной драгоценные безделушки.
– Мне не нужны ваши цацки, – с презрением ответил Джим, тяжело переводя дух. – Даже если бы я умирал с голоду, а они были хлебом, я и тогда бы не дотронулся до них!
– Я уверен, что мы понимаем друг друга, – примирительно заметил мистер Лоренц, сожалея, что напрасно заподозрил мальчика. – Мне жаль, что я не отнесся с полным доверием к такому хорошему человеку, как ты. Но, видишь ли, этот дом не мой, я здесь только вроде управляющего и должен смотреть за всем.
– Хорошо, мистер