прохожим.
К полудню революционеры взяли Петропавловскую крепость, гарнизон которой перешел на их сторону. Генералу Хабалову мятежники предъявили ультиматум, требуя освободить Адмиралтейство. Угроза была нешуточной – в распоряжении бунтовщиков теперь находилась крепостная артиллерия, и сопротивляться было бы сродни самоубийству. Хабалов перевел остатки верных царю войск в Зимний дворец, но и тот вскоре был занят вооруженными частями, посланными Временным комитетом и Исполкомом Петросовета.
А пока государь поездом направлялся из фронтовой Ставки в сторону столицы, революция уже по факту свершилась, и первые мятежники стали появляться в Царском Селе. В руках самопровозглашенного органа власти оказался железнодорожный телеграф и все Министерство путей сообщения. Начальникам станций предписывалось немедленно сообщать о поездах с вооруженными солдатами, движущихся в сторону столицы, задерживать их и не пропускать вплоть до распоряжения Временного комитета. А благодаря телеграмме, разосланной комиссаром Бубликовым, о восстании в Петрограде узнали по всей стране. Стоит, конечно, отметить, что речь в данном случае идет о крупных городах. Что касается небольших населенных пунктов, то там о революции узнали уже ближе к апрелю.
Новая власть быстро освоилась, а ее полномочия 1 марта (14-го по новому стилю) уже были признаны Францией и Великобританией. В тот же день восстала Кронштадтская военно-морская база, а из Москвы пришла телеграмма, гласившая о том, что в Белокаменной тоже «полная революция». Начались аресты высших офицеров и царских министров – в частности, был заключен под стражу Владимир Сухомлинов, военный министр империи. Стоит отметить, что его арест был произведен, по большому счету, с целью предотвращения самосуда – пожилого генерал-адъютанта считали главным виновником «Великого отступления» русских войск в 1915 году.
И вновь я не могу не указать возможную историческую развилку. Пока государь безуспешно пытался пробиться в Царское Село и был вынужден остановиться в Пскове, с ним встретился Главнокомандующий Северным фронтом генерал Николай Рузский. Доложив о беспорядках в Москве, офицер посоветовал Николаю II учредить новое правительство, ответственное перед Госдумой. Однако Романов не мог принять вариант с конституционной монархией – мол, такой государь лишь царствует, но не управляет. Конечно, это не стоит воспринимать только лишь как желание сохранить за собой единоличную власть – Николай говорил еще и об ответственности монарха. По сути, он был прав: в случае перехода на конституционную модель русский царь был бы лишь красивой вывеской, а все властные полномочия перешли бы к «ответственному министерству». Но давайте говорить откровенно: для отечественной монархии в 1917 году это был единственный выход. Николай II как правитель был слаб, а его позиция по отношению к разросшемуся мятежу великолепно эту слабость подчеркивала. Император, конечно, готов был пойти на некоторые послабления – в частности, сделать Родзянко