ладонью ротик и застыла в немом ужасе. Все застыли следом. А потом наша страдалица стала медленно опускать взгляд себе под ноги… Народ расступился: прямо к моим туфлям бежал кривой пенистый ручеёк. Я поднял взгляд выше – из-под переплетённых девичьих ножек обильно капало на пол. Внезапно по её левой ноге зазмеилась мокрая дорожка, затемняя ткань колгот, после чего на свободу вырвалась невероятно напористая струйка… Интеллигентные люди тактично отвернулись в сторону, искушённые – во все глаза созерцали девичью катастрофу. Кто-то издал короткий смешок, кто-то задумчиво кашлянул… Моя обожаемая леди вскрикнула и бесцеремонно схватилась двумя руками за писю, пытаясь остановить усиливающийся напор. Коричневая юбка, прижатая к отверзнутому источнику влаги, стала мгновенно промокать… «Серёж, я писаюсь!!! – визжала сквозь слёзы умница. – Давай выйдем отсюда! Скорее!»
Я крикнул водителю остановку. Милая крошка, более-менее совладав с собой, вскочила с сиденья. Все машинально уставились на бесформенное мокрое пятно, пропитавшее обивку. Леди хотела было рвануться вперёд, но очередной спазм мочевого пузыря заставил её остановиться. Поскуливая, девчоночка согнулась в три погибели, яростно упёрлась руками в бёдра, притиснула колено к колену и божественно красиво отставила жопку. Из-под задранной, подмоченной юбки хлынул грандиозный, свистящий фонтан! Народ ахнул. В такой позе моя красавица походила на раскоряченную в процессе мочеиспускания корову… Мой член опасно дёрнулся, выдавливая капельку предэякулята… «Не могу! Не могу! Не могу!» – вопила ненаглядная умница, зажимая уретру и пробиваясь к выходу. – «Остановку! Остановку!..» Но тут на светофоре – уже перед самой остановкой! – зажёгся красный свет – закон подлости и фарта! Водитель остановился. Послышался невинный смешок. А моей девочке было не до смеха. Дрожащая, переступающая с ноги на ногу, трущая мокрую писю, крошка беспомощно ко мне жалась, из последних сил удерживая в себе сладкий остаток. «Да описайся ты уже до конца! – подала голос добрая тётушка. – Теперь-то к чему себя мучить?» Девонька прискорбно нахмурила бровки, убийственно покачала головкой и… сдалась! Исстрадавшийся мочевой пузырь блаженно расслабил сфинктер. По плотно сжатым девичьим ногам мгновенно заструились журчащие потоки, образуя на полу огромную расстекающуюся лужу… Всеобщее внимание пассажиров было приковано к обдувшейся леди…
Взволнованную тишину прервал дребезжащий старушечий альт: «Пресвятая Дева Мария! – Бабка закрестилась. – Да она уссалась!» Маршрутка дрогнула от людского хохота. Не удержался и я. А моя гениальная актриса живо изобразила смертельную подавленность: «Серёжа, я вся описалась! При людях! Это конец! Как я теперь жить-то буду?!» – ударилась в плач. Я нежно стал поглаживать свою бедную крошку по спинке. Отовсюду звучали слова утешения: «Какие пустяки! Сама потом со смехом вспоминать будешь!..», «И не такое ишшо буваеть!..» Славная