до некрофилии рукой подать…
– Тогда пошли! – оживился Бульдыш и сунул в карман «четвёрку» этанола…
Этюд второй – Цианистый калий
…В три часа ночи завибрировал мобильник. Я, с трудом разлепляя сонные очи, нажал вызов.
– Серёга! – вопил в трубке возбуждённый булышовский голос. – У тебя дорожная сумка есть?
– Бульдыш, ты совсем офигел?!! – хотел было разозлиться я, но тут же совладал с собой: – Да есть, есть. А тебе-то зачем?
– Хватай её в зубы и срочно мчись ко мне! Вопрос жизни и смерти! – Игорюня оборвал связь
– Ты… Ты… Бульдыш?!!
Я раздражённо отшвырнул мобильник.
– Старый хрыч, как же ты меня достал за эти пять лет! Избиенный ты наш!..
Однако уже через минуту сидел в такси, направляясь из своей тихой, уютной Новостройки в криминальную, неприветливую Бежицу – из одной ненавистной общаги – в другую!.. На коленях лежала спортивная сумка…
Игорюня метался от шкафа к шкафу, сгрудил в кучу вещи, пораскрывал все тайники, разбил зачем-то микроволновку и к моему приходу умудрился так перевернуть вверх дном свою хибару, что его варварству позавидовали бы даже чекисты!
– Кобозь, мы срочно отправляемся в Большое Полпино! Вызывай такси!.. Сумку принёс?
Я ошалел.
– В Полпино?! Какого чёрта мы там забыли?!
– Ай, Кобозь, не время для объяснений!!! – замахал руками запыхавшийся мужичок. – Вызывай такси!.. Давай сюда сумку!
С минуту я наблюдал, как мой угорелый друг запихивал в кошёлку два старых, свёрнутых рулетом плаща, две сумки с противогазами и пакет резиновых перчаток. Затем мужчина сунул мне в руки набитую вещами сумку и очень бережно надел себе на спину видавший виды, измочаленный портфель. Раздалось стеклянное «дринк, дринк!».
– Что там у тебя за склянки? – поинтересовался я.
– Молчи, это страшная тайна! – испуганно зашипел Игорюня. – Ты вызвал такси?
– Угу…
Через пять минут мы весело мчались через весь город. Бульдыш бережно прижимал свой старый портфель к груди.
– И всё-таки, зачем ты выбрал такое стрёмное время?
– Чтоб никто не пронюхал, – шепнул мне на ухо друг.
«Боже, во что я на этот раз с ним вляпаюсь?..»
Наконец добрались до посёлка. Бульдыш повёл меня сквозь чьи-то заброшенные дворы, мимо горелых сараев, мимо зловещих цыганских бараков… В конце концов вышли на какую-то скособоченную беседку с высаженными окнами. Рассвет уже проклёвывался.
Игорюня пнул ногой скрипучую дверь, прошмыгнул в таинственный полумрак и махнул мне рукой:
– Заходь, брат.
– Чья эта рухлядь? – обронил я, закрывая за собой дверь.
– Ничейная… – Мужчина снял со спины портфель. – Давай сюда сумку.
Бульдыш разверз чёрное чрево кошёлки и бросил мне плащ.
– Надевай.
– Зачем?
– Да не начинай ты! – обозлился мэтр и принялся натягивать на себя другой плащ. – Слушайся меня во всём!
Я нехотя укутался