и мои бабушка с дедушкой, которых я никогда не видела, потому что родители были в разводе, мой дядя, случайно встреченный на улице, решил меня познакомить с ними. Я испугалась, я не соглашалась, но он тянул меня насильно, потом взял на руки, чтобы я не сбежала, и так нес до дома. Не помню, кричала я или нет, била его или нет, помню страх, который дал мне достаточно сил для того, чтобы вырваться и сбежать прямо от полуоткрытой двери моей незнакомой родни. Тогда был поздний вечер, и очень темно.
Страх выключает сознание и память, но включает защитные рефлексы. Почему сейчас они не сработали? Не могу пошевелить ни одним мускулом, даже поднять руку. Просто оцепенела. Сквозь какую-то туманную пелену, которая окутала меня, слышу голос, мягкий, тревожный, зовущий меня полушепотом, и прикосновение к щеке, легкое, как дыхание.
– Чего?
Даже не пытаюсь отвечать, знаю, что голос подведет. Хочу сбежать, как тогда.
– Я не знаю, – наконец, смогла произнести онемевшими губами.
Давид еще сильней прижимает меня к себе, я слышу его дыхание и губы, которые касаясь моей кожи, шепчут:
– Меня?
Он вокруг, он повсюду в эту минуту, только его воспринимает каждая клеточка моего тела. Тепло, запах, сила, что наполняет его ― только это я способна сейчас слышать. Вдруг чувствую его дрожь, и это настолько ошеломляет, что я невольно поднимаю глаза и встречаюсь с его взглядом. Испуганным взглядом, словно ждущим приговор.
– Нет, – шепчу я, опутанная страхом.
Разве можно объяснить его? Да, возможно, я просто слабый человек, который не может принимать решения, который стесняется чужих людей, который элементарно лишен коммуникабельности. Да, у меня сплошные недостатки, но бороться с ними уже слишком поздно. Неужели это все можно объяснить?
Усталость сковывает все мое существо, руки, ноги, голова, спина – все налилось каменной тяжестью. И то, что есть живое внутри меня, тоже сникло, как снег под лучами весеннего солнца. Я опускаю голову. Мне не хочется даже думать на эту тему.
Осталась пара дней, я закрою чемодан, оденусь потеплее и уеду домой. Это решенный вопрос. Для меня решенный. Сила сопротивления внутри меня начала просыпаться. Давида надо остановить, потому что мне кажется, это его слова и все, что он делает, виноваты в моем страхе. Я нахожу в себе силы и отступаю назад. Иду по темной узкой тропинке, ощущая под ногами каменные отшлифованные веками плиты. С обеих сторон недвижные кипарисы дышат и молчат. Они настолько огромны, что своими черными толстыми телами создают тесный коридор со стенами до самого неба. Куда ведет дорожка, наверное, не знает и тот, кто сажал эту аллею несколько веков назад. И я иду по ней, не зная куда, лишь бы быть подальше от этих жадных горящих и таких живых глаз Давида.
Он неслышно идет следом. Я не вижу его, но чувствую его за своей спиной. Чувства обострились так, что мне кажется, вот теперь я проснулась. Никакой пелены, никакого нереального мира. Я каждой клеточкой чувствую, вижу, слышу, ощущаю все, что вокруг. Запахи, звуки, шершавые камни под ногами и мягкие сухие лапы кипарисов, влажность