горел свет.
– А мама твоя не спит, ждёт тебя! – наконец-то я выудил из себя одну фразу.
– Она всегда ждёт меня, – как-то равнодушно ответила Зоя.
– Давай, постоим в подъезде, – предложил я. – Тебе надо привести себя в надлежащий порядок!
Я видел её припухшие от слёз веки и оставшиеся от помады полосы на щеках. И еще я надеялся сорвать с её губ хоть один невинный поцелуй. От этой надежды у меня забилось сильно сердце и участилось дыхание. Но Зоя не заметила моего волнения, тщательно вытирала глаза и щеки платком. Затем вытащила из сумочки расчёску, причесалась. Я исподтишка наблюдал за ней. До чего же красивая, зараза!
Зоя отряхнула свою одежду и строго взглянула на меня вдруг заблестевшими карими глазами.
– Посмотри, Толя, – всё в порядке?
– Высший класс! – оценил я её внешний вид.
Она взяла мою огромную ладонь в свою маленькую, миниатюрную, чувственную, с длинными, как у пианистки, пальцами и с признательностью легонько пожала её.
– Ты настоящий друг! – сказала она. – Я пойду, пожалуй. Прощай!
Ещё несколько секунд, и она уйдет. Она скроется за дверью, обитой коричневым дерматином, и мы с ней, может быть, уже никогда не встретимся. У нас просто не будет причины для этого. Но между нами должна же появиться хоть одна маленькая тайна, которая позволит продолжить отношения.
И для этого как нельзя лучше подходит поцелуй. Иного не дано. Скромный и застенчивый юноша, я всё-таки набрался мужества. И закрыв глаза, привлёк к себе Зою, пытаясь своими губами дотянуться до её губ. Но её распрямлённая ладонь стала непреодолимой границей между нами.
– Не надо, Толя! Только не сегодня.
И убрав руку, сама быстро, мимолётно коснулась моих губ и шустро побежала вверх по лестнице. «Цок-цок-цок!» – весело стучали её каблучки. Так весело, что будто и не было сердечной трагедии в доме Францевны. А может, тому причина – моя личность? – самонадеянно подумал я, запахивая куртку на груди.
И ещё подумал, выходя из подъезда в ночную тьму, что «только не сегодня» оставляет мне надежду. «Не сегодня» – это почти звучит как «да». «Не сегодня» означает, что, может быть, завтра или послезавтра.
Подняв голову, я взглянул на горящие окна на третьем этаже. Не мелькнет ли там силуэт Зои?
Нет, с чего бы она стала выглядывать в окно? Ведь она плакала из-за Мишки и любила Мишку, а не тебя, Анатолий Тепляков! Быстро же ты забыл об этом! И Зойкино «не сегодня», скорее всего, означает «никогда». Завтра она примирится с Мишкиной неуступчивостью, ради любви пожертвует идеей супружества, и они будут встречаться как прежде.
А что я нервничаю? – успокаивал я себя. Ничего не случилось. Я проводил человека, попавшего в беду, домой. Так поступил бы любой порядочный юноша. Только и всего. Надо смотреть на порядок вещей трезво. И воспринимать регалии жизни такими, как они есть.
А жаль… Антигона была так близка!
5
Эта