И он дал великолепный праздник»168. Екатерина Романовна не могла, пусть на самое краткое мгновение, не потеплеть, видя на груди у Алексея Григорьевича портрет их общего божества – Екатерины II.
Выдумкой ОР3 Ростопчин, полагаю, стремился вернуть старую вражду двух выдающихся деятелей екатерининского века, разрушая легкие мосты примирения между этими людьми. Ни в дневнике, ни в письмах М. Вильмот не находим мы, как Дашкова прореагировала на смерть А.Г. Орлова-Чесменского, на страдания «кроткого ангела» – Анны Алексеевны. И возможно, за этим молчанием стоит не столько черствость княгини, сколько умело возвращенная ее давняя, но с годами утихшая ненависть к Алексею Орлову.
Ростопчину было, наверно, неприятно узнать, что А.Г. Орлов-Чесменский в 1806 году был назначен командующим милицией области, в значительной степени сформированной на средства его и дочери, за что он был удостоен благосклонного рескрипта Александра I и ордена Святого Владимира I степени169.
Не думаю, что особенно приятны были Ф.В. Ростопчину известия о том, что брат его лондонского приятеля, А.Р. Воронцов, считал наилучшей партией для сына Семена Романовича, Михаила, А.А. Орлову-Чесменскую170. В книге С.Д. Шереметева «Алехан» рассказано, какие сплетни распространял Ростопчин в связи с возможным браком дочери графа Алексея Григорьевича171.
Наконец, сам граф Орлов – мужественный человек, силач, умница, хлебосол, благотворитель, истинно русский человек, несомненно, затмевал Ростопчина, постоянно говорившего о своей русскости и критиковавшего склонность к иностранному. «Самое худое то, – писал Федор Васильевич в августе 1803 года С.Р. Воронцову, – что мы перестали быть русскими, купив знание иностранных языков ценою дедовских нравов»172. Но слишком яркого представителя «дедовских нравов» он также не мог вынести.
Приложения
Приложение I
Письма Петра Федоровича, находящиеся в составе ропшинских документов, содержат не меньше тайн и загадок, чем и письма А.Г. Орлова. Впервые эти документы, как говорилось выше, увидели свет в XII томе академического издания сочинений Екатерины II в 1907 году173. Никаким особым комментарием (палеографическим или историческим) письма Петра Федоровича не сопровождались, да и помещены они были (как и письма А.Г. Орлова) в примечаниях. Речь идет о трех письмах Петра III к Екатерине (для удобства обозначим их: ПФ1, ПФ2, ПФЗ) и написанном его же рукой списке вещей: платья, белья и орденов (СВ)174. Как уже говорилось в упомянутом очерке, в 1908 году в сборнике «Переворот 1762 года» были приведены почти все ропшинские документы (без СВ), скорее всего перепечатанные из XII тома сочинений Екатерины II. В 1911 году в № 5 «Русского архива» П.И. Бартенев напечатал эти документы (снова без СВ) по копиям историка Н.К. Шильдера. Судя по этой публикации, он сам не видел подлинных документов, так как в его списках содержались искажения. Кроме того, Н.К. Шильдер, как мы полагаем, совершенно произвольно датировал