Федоровича. Правда, оно выглядит скорее как легенда. Принадлежит воспоминание современнику событий грузинскому архиерею, рассказавшему о вступлении на престол императрицы Екатерины И. Все, конечно, священник выдумать не мог, поэтому интересно узнать о слухах, которые существовали в то время. «Когда императрица прибыла в Петербург, – пишет он, – она получила письмо от мужа, чрез Адама Васильевича. Сам он лично писал так: “Великая государыня! Истинно я много виновен пред Богом, пред вами и Российской Империею. Умоляю, не убивай меня смертью. Ради Бога прости меня. Вспомни наше венчание и помилуй меня. Я сам знал, что с тобой я плохо поступал, я не был способен ни к тому, чтобы быть царем. Я ныне свидетельствую тебе об этом собственноручною подписью, свидетельствую, что даже помыслом ничего против тебя не возымею”»187.
О «переписке» Петра Федоровича с Екатериной рассказывает и также безымянный человек из окружения гетмана К.Г. Разумовского, что особенно интересно. После неудачи в Кронштадте император будто бы решил припугнуть Екатерину и написал ей письмо, в котором говорилось: «Ежели подержится с своим намерением, то не увидут виселниц, кои-де от Аренбова до Петербурга будут поставлены виселницы…» Сама Екатерина II в «Обстоятельном манифесте» от 6 июля говорит, отмечая изменение позиции Петра Федоровича: «И как то, так и другое письмо (доставленные с Голицыным и Измайловым. – О. И.), наполненные ласкательствами, присланы были несколько часов после того, что он повеление давал действительно нас убить, о чем нам те самые заподлинно донесли с истинным удостоверением, кому сие злодейство противу живота нашего препоручено было делом самим исполнить» (курсив наш. – О. И.). В небольшой записке, посвященной событиям того времени, Екатерина II называет «убийц». Она пишет, что «приехали князь Трубецкой и фельдмаршал Александр Шувалов. Они были посланы удержать два первых гвардейских полка, шефами которых они были, и чтобы убить императрицу», но «они пали к ее ногам и рассказали ей о своей миссии и затем отправились принести присягу». А до них к Екатерине приехал от Петра Федоровича канцлер Воронцов, чтобы «высказать императрице упреки за ее бегство и потребовать от нее объяснений этого»188.
О том, что Петр Федорович хотел своей жене «свернуть шею», говорит, например, А. Шумахер189. Он же сообщает о том, что Петр Федорович приказал кабинет-секретарю Волкову составить письмо Сенату, в котором «строго призывал к его верности, оправдывал свое поведение в отношении собственной супруги и объявлял юного великого князя Павла Петровича внебрачным ребенком». Но письмо это до адресата не дошло, а было передано Екатерине190. Она сама рассказывает о подобном случае в письме к Ст.-А. Понятовскому от 2 августа 1762 года: «Когда я выступала из города, ко мне подошли три гвардейских солдата, посланные из Петергофа для того, чтобы распространять манифест среди народа, и сказали мне: “Возьми, вот что поручил нам Петр III, мы даем это тебе и радуемся, что имели этот случай присоединиться к нашим