а другое чрез генерала майора Михаила Измайлова, в котором сам добровольно вызвался, что он от короны отрицается и царствовать в России более не желает, где при том упрашивает нас, чтоб мы его отпустили с Лизабетою Воронцовою да с Гудовичем также в Голстинию». По словам Екатерины II, оба письма, «как то, так и другое письмо, наполненные ласкательствами»176. Сразу необходимо заметить, что сообщение о двух письмах, а также об их приносителях, по-видимому, следует признать вполне достоверными, обстоятельства были так свежи, а участники находились рядом, что искажение истины в данном случае было невозможно. Правдоподобно, кажется, и то, что письма последовали «одно за другим». Однако этого нельзя сказать о содержании рассматриваемых писем, которое ни Голицын, ни Измайлов, возможно, не знали. Итак, согласно первому письму, Петр Федорович просил, чтобы его отпустили в Голштинию, а согласно второму – он отказывался от российской короны и упрашивал Екатерину, чтобы с ним позволили уехать в Голштинию Елизавете Воронцовой и его адъютанту А.В. Гудовичу. Вот, так сказать, официальная версия.
Весьма примечательные подробности сообщила об этих письмах Екатерина II в справке для Сената от 29 июня 1762 года: «…Уведомление о нашем к нему приближении столь много отвагу его поразило, что убежище он немедленно возымел к раскаянию, почему, и прислал к нам два письма, первое чрез вице-канцлера князя Голицына на французском языке, в коем просил помилования, а другое чрез генерал-майора Михаила Львовича Измайлова своеручное ж, писанные карандашом, что была б только жизнь его спасена, а он ничего столько не желает, как совершенно на век свой отказаться от скипетра Российского и нам оный со всяким усердием и радостью оставить готов торжественным во весь свет признанием…» (курсив наш. – О. И.)177. Итак, мы получаем тут не только содержательные, но и палеографические подробности. Оказывается, оба письма были написаны карандашом; правда, остается неопределенным, на каком языке Петр Федорович писал второе письмо. По-другому тут излагается и содержание писем: в первом Петр Федорович будто бы «просит о помиловании», а во втором, прося сохранения ему жизни, предлагает не только отказаться от российского престола, но и подтвердить это «торжественным во весь свет признанием». О просьбе выпустить Воронцову и Гудовича тут нет ни слова (или Екатерина II по каким-то своим соображениям не решила сказать об этом сенаторам).
Наконец, тема упомянутых писем возникает в известном письме Екатерины II к Ст.-А. Понятовскому от 2 августа 1762 года. Правда, сказано о них очень кратко: «Я выступила таким образом во главе войск, и мы всю ночь шли в Петергоф. Когда мы подошли к небольшому монастырю на этой дороге, является вице-канцлер Голицын с очень льстивым письмом от Петра III…За первым письмом пришло второе, доставленное генералом Михаилом Измайловым, который бросился к моим ногам и сказал мне: “Считаете ли вы меня за честного человека?” Я ему сказала, что да. “Ну так, – сказал он, – приятно быть заодно с умными людьми. Император предлагает отречься. Я вам доставлю его после его совершенно добровольного отречения..”» (курсив