начатая Александром II, которая не могла бы осуществиться, если бы не способность к личной инициативе и предприимчивость многих русских людей, причем на всех уровнях общества.
Но как только разрыв между Россией и Западной Европой сокращался до «приемлемых размеров», самодержавие более не нуждалось в проявлении личной инициативы, к которой оно относилось с большим подозрением. Общинное начало, его опора, вновь брало верх над индивидуализмом. Период реформ заканчивался, наступал период контрреформ, продолжавшийся до тех пор, пока разрыв между Россией и Западной Европой вновь не принимал угрожающих для российского самодержавия масштабов.
Впрочем, контрреформы не могли не наступить. Поскольку ресурсы для имперской модернизации добывались за счет эксплуатации крестьян, то на подлинную модернизацию всего хозяйства, как в странах Западной Европы, ресурсов просто не оставалось. Это увековечивало бедность, а бедность в свою очередь способствовала сохранению крепостничества и общины, которые помогали выжить. Следовательно, бедность способствовала и преобладанию общинного начала над личностным в народной культуре, что препятствовало органичной модернизации.
Верхушечный, во многом вынужденный характер имперской модернизации предопределял отчуждение основной массы народа от целей и методов преобразований. Модернизация выступала как чуждое народу явление, предзнаменование конца света или других напастей. Недаром в годы петровской модернизации самого Петра в народе сравнивали с Антихристом. В ходе имперской модернизации возникал и усугублялся социокультурный раскол общества, с которым были связаны социальные конфликты (между крепостными и помещиками, а позже между рабочими и предпринимателями)1.
Одним из последствий форсированной модернизации в России стало разрушение традиционного образа жизни, вызвавшее, помимо раскола, массовую маргинализацию населения. Правда, в годы петровских реформ маргинализация уравновешивалась тем, что согнанные со своих мест люди превращались в крепостных рабочих посессионных мануфактур или шли в солдаты, становясь служивыми людьми. В ходе модернизации, начатой Александром II, не находящие себе применения, разоренные крестьяне превращались в полупролетариев, поденных рабочих или попросту в бродяг. Подобная участь ожидала и многих из тех, кто жил и работал в городах. Эта массовая маргинализация накапливала взрывоопасный потенциал в обществе.
Известно, что в конце XIX – начале XX вв. по темпам роста промышленного производства Россия была впереди всей Европы. К началу Первой мировой войны империя сумела наладить собственное производство многих видов машин и оборудования, заменяя ими импорт. Но индустриальные успехи в полном соответствии с имперской моделью модернизации достигались в первую очередь за счет крестьян, т. е. основной части населения страны. Попытки П.А. Столыпина провести аграрную реформу и создать опору самодержавия в деревне – класс частных