в цель. Мы отчаянно затрясли головами. Мы ненавидели каждый сам себя и друг друга одновременно. Нам стало страшно. От вчерашнего героизма не осталось и следа.
Завуч одобрительно кивнула головой:
– Тогда идите на лекцию и учитесь. И больше не хулиганьте. Это первое и последнее предупреждение. Второго шанса не будет. Вам все ясно?
– Да-да, – кротко ответили мы, – все ясно.
– А что вам конкретно ясно? – бомбила она наше самолюбие.
– Что второго шанса не будет.
– Вижу, что у вас есть потенциал и тяга к учебе. Не разочаруйте меня. Идите.
Выйдя за дверь, Паха тихо сказал:
– Вот стерва.
– Исключительная, – заверил я его так же шепотом.
– Таких еще поискать.
– Таких больше не бывает.
– По крайней мере, в нашей Вселенной.
Мы расхохотались. Что тут можно сказать в свое оправдание? Нам всего по восемнадцать лет.
Паха предложил:
– Может, повторим вчерашнее? Дельфинчика иногда надо выгуливать.
– Нет, – ответил я, – если меня отчислят, меня дядя сначала убьет, потом потребует назад деньги и превратит в лягушку на неделю. Он колдун.
– А почему именно в лягушку?
– Потому что в жабу было бы через чур унизительно.
– Да, у тебя очень гуманный дядя, – заметил Паха, – мой бы меня в таракана превратил, и тапком меня, тапком! Раз пятнадцать!
– Жестоко, но эффективно, – посочувствовал я.
– Хорошо, что у меня нет дяди, одни тети. Но тоже, ведьмы.
– Значит, лучше самим обратиться ботаниками, – предложил я, – хотя бы на время.
– Всецело поддерживаю, – улыбнулся Паха.
– А вот в воскресенье можно.
– Заметано.
Интересная и опасная вещь
Зимой в наших краях всегда много снега. Он, правда, выпадает редко, но уж если решил проявить себя, то пощады не будет. Наметет так, что рад не будешь. Хмурое, серое, недовольное небо, начинает вначале неохотно, но потом уже щедро и радостно сыпать сверху чистый молодой снег, крупный и густой. Такой густой, что горизонт не виден. Снег покрывает поля, крыши домов, холмы и овраги. Накидывается на лед замерзшей речки, на ее берега с тонкими ивами, дорогу в город, лесные тропинки. Посыпает желтую сухую траву, лапы сосен, голые ветки берез и осин. Пугала в огородах изумленно разглядывают свою рваную одежду, ставшую белоснежно чистой.
Щенок продавщицы сельпо Петровны, по кличке Фунтик (надо же было так опозорить собаку), постоянно выскакивает из конуры, проваливается в сугроб по уши и, затаив дыхание, смотрит на небо, пока не подойдет мама, овчарка Найда, и, взяв его за загривок, не отнесет обратно в конуру.
В любом дворе, где есть ребенок, зимой обязательно стоит снеговик. С морковкой, как традиционной заменой носа и ведром на голове, которое мамы и бабушки ищут по всему дому. У Васьки-комбайнера, во дворе аж четыре снеговика. Потому что у него три сына школьного