были заправлены в носки, он продолжал насвистывать марш через рассеченную губу. Увидев меня, он раскинул руки, как мужчина на кресте бабушкиных четок, потом поднялся и остался стоять не шевелясь.
Бабушка с нами не ужинала. Мы ждали ее, как и раньше за завтраком, но вскоре над тарелками с супом растекся ароматный пар, и папа разрешил нам приступать. На этот раз за дары Того, Кто Выше Всех, благодарила мама. Когда бабуля все же выбралась из своей комнаты, мы уже облепили диван со всех сторон, с экрана телевизора на нас падал свет, отраженный от снега в кино. Настало время, когда вся семья смотрела фильм.
Бабушка пошаркала к дивану и села, сложив руки на коленях. Я лежал на полу совсем рядом и сразу почувствовал запах пудры. Папа, как всегда, развалился в любимом полосатом кресле, вытянув одну ногу и положив другую, согнутую, на колено. На животе его стояла миска с арахисом, и он ловко разламывал стручок большим пальцем.
Брат спросил, можно ли ему вставить кассету в магнитофон. Он помахал ею, как драгоценным трофеем, и плюхнулся на пол у тумбы с телевизором. Мебель в комнате задрожала. Брату удалось выполнить желаемое с третьей попытки. Сестра захлопала в ладоши.
Она тоже сидела на полу и укачивала ребенка. Малыш, к счастью, спал. Стоящая рядом мама вытирала тарелки и легонько шлепнула сестру полотенцем по голове, чтобы та не насмехалась над братом.
– Осторожно, у меня на руках ребенок, – возмутилась сестра и повернулась к маме спиной, будто защищая сына.
– Да брось ты! – усмехнулась мама и опять шлепнула ее полотенцем.
– Мама! – взвизгнула сестра.
Та улыбнулась и пошла к раковине. Она редко смотрела фильм, сидя вместе со всеми, как правило, ходила туда-сюда. Или вытирала посуду. Или обсуждала что-то с бабушкой, или отбирала картофель для обеда на завтра. Или стояла у дивана и грызла ногти, следя, чтобы они не падали на пол. Она хранила их во рту, пока не доходила до последнего пальца, а потом выплевывала в мусорное ведро. Ногти у мамы всегда были в зазубринах и походили на маленькие пилы.
– Включайте, я сейчас подойду! – крикнула она из кухни.
Но мы знали, что она не сядет.
– А можно и мне посмотреть? – спросил я, не отрывая щеку от пола. Я лежал, раскинув руки в стороны. Мне нравилось ощущать прохладу керамической плитки.
Папа перестал чистить арахис.
– А какой фильм ты выбрал? – спросил он брата.
Тот посмотрел на магнитофон, потом на меня и ухмыльнулся. С экрана на его лицо падали синие полосы. Брат встал и направился к креслу папы. Название он прошептал ему на ухо.
– Нет, тебе нельзя, – заключил отец. Отшелушив орешек, он бросил его в рот.
– Давайте посмотрим другое кино, – предложила бабушка.
– Не важно, ему уже пора спать. Он чуть не заснул.
Бабуля повернулась к маме. Я видел, как натянулась черная кожа на ее шее.
– Он прав, – сказала мама и просунула палец между губ. – Пора спать.
Она подошла ко мне и потрепала по голове.
– Пойдем.
Сестра подняла голову.
– Возьми