дорожного камня…
Я смотрел на этот странный черный камень, ощущая тревожное чувство какого-то наваждения или опьянения.
– Эй, ты чего уселся, следопыт? – ткнул меня в спину Витек. – Сказал же, что знаешь, где Зорькина дача.
– Знаю. Сейчас вдоль забора по тропе, потом перелесок, магазин, а там пара улиц и на месте.
Поднимаясь, я почувствовал легкое головокружение. Сначала хотел захватить чудной камень с собой, но потом подумал, что трогать его лучше не стоит, уж больно он странный. Вдруг излучает чего?
Прошагав знакомым, правда, слегка подзабытым маршрутом до магазина, наша дружная компания наткнулась на Сеньку, который не спеша брел навстречу.
– Я вас уже заждался, – протянул он и поправил огромные нелепые очки, делающие его глаза по-стрекозиному несоразмерными с лицом.
– Здорова, человек-стрекоза, – хохотнул Витек, – где отрыл такой антиквариат?
– Свои вчера разбил, пришлось дедовы надеть, – заявил Сенька, привычным жестом поправляя очки на переносице.
– Ты чего нас не встретил? – возмущенно спросил Влад.
– А чего встречать-то? Сами же дошли, не заблудились.
– Это Жилин-следопыт, вывел нас, как Сусанин, – пробасил Пашка, на что Зорин тут же пояснил ему строго:
– Если бы, как Сусанин, то вы бы вообще никуда не дошли. Шел я за вами, шел, просто сразу выйти не мог – ключ от дачи потерял.
– Эх, Зорька, вечно у тебя все не как у людей, – добродушно усмехнулся Витек и, подхватив один из пакетов с продуктами, кивнул на магазин. – Еще затариваться будем?
– Хватит пока, – отговорил его от необдуманных трат экономный Пашка.
Неспешным шагом, болтая, мы потихоньку добрели до Зорькиной дачи. Небольшой фанерный домик советских времен грустно выглядывал из зарослей сирени. За ветхим забором, едва ли достающим до колена, тянулась через ряды крыжовенных кустов выложенная старым линолеумом дорожка.
– Вот мы и дома, – радостно предупредил всех Сенька, лишь на меня одного взглянув как-то не по-доброму, – пора встаааааваааать, хватит дрыхнууууть….
Зоринские глаза засветились по-волчьи, а рот растянулся жутким оскалом.
Я подскочил на кровати, вцепился руками в страшную рожу, которая оказалась не чьей-то, а Адькиной.
– Ты чего? – удивился он, пятясь и поджимая хвост.
– Ничего, – буркнул я, садясь на кровати и обнимая ладонями виски, – ты бы почаще человеком перекидывался, а то увидишь твою морду спросонья, так кондратий и хватит.
– Сразу уж и морду! – оскорбился Адька. – Как в бою подсобить – так не морда, а тут сразу в крик.
– Ладно, прости, не ожидал просто, – постарался оправдаться я, – к тому же сон дурной приснился.
– Какой? Расскажи-ка. У нас в Доме все снам верили и по сонникам читали. И я читал. Вот я те точно скажу, что если ты коня во сне увидел – то это к побоям, а если девушку – то к пьянке. Ну, что видел-то?
– Забыл.
– Да