посиделок, покатушек и приключений на одно колено встала я. Подарила Кате розу и потребовала стать моей Земфирой. Испытывая невероятную любовь к Ренате Литвиновой, так же любя штрудели и ненавидя жирных, потребовать чего-то другого я не могла. Так Катя превратилась в Земфиру.
Поздним утром, когда солнце уже было ближе к закату, чем к рассвету, Земфира вышла из комнаты и в недоумении посмотрела на стены.
– Это полный Сульфасалазин, – Катя была девушкой нежной и приличной, матом не ругалась. В исключительных случаях подбирала синонимы, благо после филфака недостатка в них не было. – Что-то ты дома засиделась, очень разрушительно выходит. Давай-ка ты крась глаза и пошли гулять. У меня английский пропадает. А в городе засилие иностранцев, пусть пользу приносят.
– Пусть.
Мы с Земфирой шли по улице, Дениска ловко скакал по крышам, чтобы не создавать толкучку и не перетягивать внимание на себя. Разношерстная толпа иностранных болельщиков рекой текла по направлению к Красной площади. Как будто в Москве больше посмотреть нечего. Ни на Арбате, ни на Воробьевых горах никого не было. Земфира обменяла одну «Аленку» на два мексиканских песо. Я пританцовывала к каждому уличному музыканту и ждала, пока подруга выберет жертву для своих лингвистических утех. Сегодня целью было разговорить бельгийца или шведа. Бельгиец нашелся: симпатичный подтянутый блондин в комплекте с азербайджанцем, оба они были твердо намерены практиковать русский и через пять минут вежливого разговора попросили показать им бар или клуб. С ними было скучно до невозможности. Предсказуемо настолько, что начинало слегка подташнивать. Дениска достал рупор:
– Ты серьезно собираешься тратить время этого лета на вот это вот? У тебя Сульфасалазин. Разворачивайся и беги. Беги как индейская лошадь от наглого ковбоя.
Я посмотрела на подругу. Та тоже умирала со скуки, но вежливость не позволяла ей просто взять и уйти. Земфира включила рабочий режим журналиста, улыбалась, задавала вопросы и внимательно слушала ответы, пока в ее глазах вяли ромашки и покрывались паутиной бабушкины платяные шкафы. Положение надо было спасать.
На середине очередного пешеходного перехода я резко развернулась, распахнула руки в стороны, подмигнула Дениске и громко забухтела в нос:
– Диспетчер, прием, борт номер 2727 Верочка запрашивает воздушный коридор в направлении «куда Макар телят не гонял», как слышно?
– Коридор ваш. Проход разрешаю. На зебре только по белым, потом налево.
– Только по белым!
Сверкая кедами, я неслась прочь от зануд, давая Земфире шанс обреченно пожать плечами, и, объяснив, что подруга слегка того и оставить ее одну жужжать турбинами по городу она не может, не потеряв вежливого лица, пойти следом.
– Это было некрасиво, кстати говоря.
– Некрасиво было бы потратить 2 часа жизни, которые тебе никто не вернет