Замысла, Создателя. Редко кто пытается так жить, лишь фанатизм и яйца на показ. Нет ничего, вы поднимались на высотки? Видели эти чудесные клубы взбитого пара, что мы кличем облаками? Неужели, там может быть что-то? Между созвездий нет закоулка, где восседает бог… Как можно полагать, каким надо быть эгоцентричным, отвратным, тщеславным, жадным, страшащимся и тупым ублюдком, чтобы думать, что одна, именно твоя, одна из миллиарда жизней отслеживается господом богом? Как можно допускать столь идиотскую мысль? Ты видел своего соседа? Чем он хуже? Все тоже самое. Начиная с Сократа, религия обретала замкнутое, фанатичное и слепое повествование. Мысль о других богах отрекалась, мысли о аналогичном – карались. Как Сократа, обвиняли в липе, так и любого другого. Вот ваш бог. Наверное, я и не имею вопросов к богу, но вот к постановке религиозной сети – у меня вскипает пена. Я бы дал жизнь трем отпрыскам: одного бы сразу из родильной палаты отправил бы в леса, джунгли, в природу. Другого – зашвырнул бы к аристократам, к сливкам, в благополучное семейство с устоями. Третьего бы отдал в приют при церкви. И вот, однажды объявился бы и собрал их перед собой. Я был бы настоящим богом для них! Ведь я же, подобно Ему, распределил их жизни по своему желанию. И что мы получим? Персонажа Киплинга, после стремлений которого разорвать мне в клочья лицо (если мы преодолеем языковой барьер, и он осмыслит сломанную жизнь), существующего на своих инстинктах и базовых умениях, ничего не повидавший, кроме жизни там, в грязи, рудимент грандиозного Плана. Аристократа, избалованного, отвратного и не такого тупого, но к сожалению, он окажется самым что ни на есть тупым, на впихнутые в него предложения через силу. Конечно, возможно, он будет владеть полоумными знаниями из колледжа за границей, но будет полым и скучным. Набожный – будет спокоен, ведь жизни по мимо учений он не знал. «Не за что, а для чего:» – скажет он мне… Он будет твердить мне о боге, замысле, плане Господнем, правилах жизни и чистоте своей души, об этом испытании в лице меня. Мое семя дало тебе жизнь, засранец! Я был тем, кто определил твою судьбу. Я был человеком, что надменно выдернул тебя из небытия! И вот, они трое перед мной, и я смотрю на них и вижу, что я вложил в них себя и определил их становление. Я вобрал в себя их ненависть. В них моя кровь. Разве я не любил вас, своих кровиночек? Своих чад? Я не был с вами, но разве Он был? Он менял вам простыни, избавлял от страхов, учил или смотрел вам в глаза? Что мешает вам, чада мои, думать и молиться мне или тем, кто подтирал вам задницу, пока вы пускали слюни? Я закинул ногу на ногу и начинал ловить проблески восхода. Небытие окутывало один шар, однажды он взорвался и один мелкий кусочек оказался той самой общей Землей. Дабы всех нас подчинить, а мы все были в начале (да и сейчас, что греха таить) тупыми, то нас решили упразднить. Ведь никому не нужна рабочая сила тупого и бесконтрольно, носящаяся по пределам границ в поисках мяса и плоти.
