темную куртку с большим капюшоном, полностью скрывшим лицо.
– Мы все берем, – Таша полезла за деньгами, а Тама помогла купчихе упаковать покупки в тюки.
– Надо что-то с вашей лошадью делать, – беспокойная Айша критически осмотрела Таксу. – Конь слишком заметный.
– Давайте купим карету и поедем в ней, – в голову принцессы пришла неожиданная мысль. – Это, конечно, не лучшая маскировка, но, по крайней мере, лошадь не будет сильно бросаться в глаза.
– Голова! – Айша одобрительно кивнула. – Хоть какой-то вариант. К тому же, беглецы вряд ли стали бы путешествовать в экипаже. А еще нужно придумать тебе легенду. Говори всем, что приехала в город за покупками, вроде как к свадьбе готовишься и все такое, но подробности личной жизни никому не рассказывай – типа, боишься, что сглазят и все такое…
Карету и сбрую для Таксы нашли с трудом. Ловкий мастер, покумекав, снял с коня мерки и через полчаса кое-как отладил ремни и оглобли по нужному размеру. Карету выбрали самую большую, но не слишком вычурную, без излишеств и украшений, зато с фонарями снаружи и внутри.
Покинув деревеньку, беглянки двинулись в сторону Ликии.
Вдоль мощеной булыжником дороги тянулись богатые пригороды: дома стояли каменные, ладные. Сам город все еще не был виден, однако, каждый вечер, лишь только садилось солнце, горизонт озарялся сиянием его далеких огней. Вскоре из-за редкого соснового перелеска показались высокие башни и купола.
На въезде беглянки смешавшись с толпой бредущих путников, телег и карет.
Город пленял красотой и величием. Обилие легких пастельных дворцов, домов, садов и каналов делало его нереальным, словно явившимся из далекого будущего.
Таша, привыкшая видеть грубые каменные замки со рвами и стенами, была поражена. Гранитные львы и мраморные статуи, изображающие людей божественной красоты, смотрели на путниц из ниш на стенах домов, фонтанов и скверов. Кажущиеся невесомыми мосты простирались над каналами с мутной бурой водой, по которым в изобилии двигались легкие расписные лодки.
Такса уверенно тянул карету вперед. Таша, сидящая на месте кучера, пыталась уловить логику движения других повозок и карет, чтобы не столькнуться ни с кем и вписаться в движущийся поток. Тама и Айша, прижавшись носами к окнам, восторженно пялились на проплывающие за стеклом городские виды.
Выбравшись, наконец, из общего движения, Таша завернула в один из проулков, узкий и пустой. Решив, что тут можно прибавить ходу, она пустила заскучавшего Таксу рысью. Карета загрохотала колесами по мостовой. Расслабившись и залюбовавшись на дома, Таша совсем забыла про внимательность. Покорный Такса словно бы и вовсе не вникал в происходящее, слепо повинуясь воле кучера, трусил в указанном направлении.
Странное дело, но грозный конь, поменяв хозяина, стал кротким и спокойным, как овца. Видимо в том была его чудесная особенность – сливаться с седоком духовно в миролюбии или в ярости, угадывать мысли и чувства всадника, становиться ему под стать…
– Куда правишь, троллья дочь! – заорал кто-то