Максимум – выпишут штраф за неполученный телевизор. Раньше не находили – теперь-то с чего? Раз Первушов тачку купил – сам, небось, всё уже нашёл. Они как всегда впустую прокопаются в чужих трусах. Первушов-то своё отстоит. Если что, свалит на их нерасторопность. Мол, было. Не нашли – значит, плохо искали. Он может. Хотя, с чего – они ж с ним вроде товарищей. Да и человек его с нами едет. Чёрт. Хочется уже пересесть в начальники, передохнуть. Но куда там! Толстяк один такой особенный. Станешь тут начальником – даже со званием прокатили. А ведь должен был уже в капитанах ходить. Целый месяц без выходных. Голова уже гудит. Надоело, всё-таки.
В дежурке Одинцова дожидался выездной с адресами.
– Всего один?
Сержант пожал плечами. И то хорошо. Он позвонил Оле.
– Привет. Я сегодня пораньше постараюсь. Один адрес всего. Так что даже увидимся. Ага. И я тебя.
У крыльца уже дожидался чёрно-красный с гвардейской эмблемой микроавтобус. Треугольный щит, вытянутый книзу. Углы символизировали Силу, Закон, Справедливость. Между этими понятиями Одинцов общности не видел. Закон со справедливостью связан, как левая рука с правой. А СИЛА… Может быть и за закон, и за справедливость… Неудивительно, что некоторым назвали его бермудским треугольником или «Сами Себе Закон». Рыжий курил, по пояс вывесившись из окна.
Одинцов сел вперед. Из «Центра» вывалилась гогочущие близнецы. Астахов шёл чуть позади.
– А ты?
– А я чё – развернул ему прикладом в челюсть. Как в кино – бам, бам, хруст, чавканье, зубы по асфальту…
Одинцов поморщился и отвернулся, чтобы не видеть мерзких рож этих гопников в форме.
– Куда едем? – спросил Рыжий, когда троица загрузилась в авто.
Одинцов протянул выездной.
– О! Всего один! Есть шанс быстренько обернуться. Как вы вчера, товстарштенант? Допоздна?
– До трёх. Машина встала. Что-то с генератором.
– Беда… Я шефу уже сколько говорю: «Отремонтируй нормально! Мы ж не скорая – нам успевать надо». А он ржёт. А я вот вчера заскочил в клуб, подхватил одну блондиночку. Потанцевали с ней неплохо так и – к ней…
– А жена?
– Свободный человек – имею право.
– Небось, не сказал…
– Не-а, – улыбнулся Рыжий. – Да дурная она. Зачем лишний раз? Скандалить начнёт. Чего скандалить-то? С ней не чпокаемся уже лет пять. Ясное дело, что её кто-то прёт, и я кого-то должен. Взрослые люди же. А у неё – нет-нет, да и щёлкнет где-то, и давай орать. Оно мне надо?
Одинцов всё время думал, смог бы он так? Развестись с женой, но продолжать с ней жить. Хозяйство и дети – вместе, а секс на стороне. Хотелось бы никогда этого не узнать.
– С бабой-то чего? – спросил кто-то из близнецов.
– Известно чё… Чпокнул её четыре разочка. Злоебучая – ух! Йогой занимается. Вертел её и так, и эдак. Да… Квартирка у ней, что надо. Двушечка просторная. И кухня большая. Ремонтик солидный такой.
– Ну