прыснула она, озлобленно поджав губы. – Чуть не сдохла со страху…
Взглянула вслед умыкнувшей лисе.
– Вот зараза! – Стукнула кулаком в землю. – Ушла, сучка!
И уткнула в Рогдара пылающий злобой взгляд.
– Хрена ты мне помешал? Я бы ее грохнула, и…
– Потому и помешал.
– Вот и на кой ляд?
– Животное не виновато, что хочет есть.
– А я, значит, виновата, что эта сучка давит моих кур?
– Я этого не говорил.
– Нет, именно это ты и сказал.
– Зверя ведет голод, а не разум. Не губи напрасно.
– Да они же задолбали меня – сил никаких нет! – Она поднялась на ноги. – Зараза! Это уже третья курица за неделю! Не виновата, видите ли, рыжая сучка, что жрать хочет! А я виновата, что тоже жрать хочу?
Она отчаянно топнула ногой и швырнула лук на землю. Бурча себе под нос, смахнула с подпоясанной плотной рубахи пух, обтряхнула заправленные в онучи мужские штаны. Маленькая, худая и юркая, как мальчишка. За внешней угловатостью, враждебностью скрывалось что-то женственное. Ветер слегка растрепал ее короткие до линии ушей волосы. Это шло вразрез с принятым обычаем в общине. Но для нее это ничего не значило – просто было удобно.
Рогдар хмыкнул. Местные мужчины вряд ли могли оценить ее растрепанные волосы, неуклюже стриженные ножом. Она не знала, что такое нравиться мужчине.
– Вот же говно! – всплеснула руками. – Сдохни где-нибудь в кустах, рыжая тварь! Зараза, куренка жалко… Хороший такой был, куренок-то.
– Легче?
– Чего? Да хрен там! Мне что теперь прикажешь жрать? Ботвой давиться? Шишки еловые грызть? – В ее голосе мелькнули плаксивые нотки, которые она с усилием подавила.
– Угомонись.
– Угомонюсь я, когда сдеру с этой рыжей морды шкуру. Понял?
– Убьешь ее – придет другая. И дальше что?
– Значит, и она пойдет на шкуру.
– Всех не перебьешь. Вместо этого лучше приведи курятник в порядок. Будешь спать спокойно и сытно.
Прищурилась, метнула на него острый, обозленный взгляд серо-зеленых глаз.
– Слушай: а ты откуда такой умный вылез? Чего приперся? Упердывай давай отсюда пока в расход не пустила.
Рогдар вновь усмехнулся. Она угрожала наигранно, неумело.
– Полегче. Я на охоту иду. Пойдешь?
– Чего-о? С тобой что ли? Да вали ты к лешему, вояка недоделанный!
– Я похож на вояку?
– Я прекрасно знаю, кто ты и кому служишь. Иди отсюда.
– Почему ты злишься?
– Почему? Он еще и спрашивает… Зараза, да я сейчас объясню тебе, чего я злюсь! Мне, значит, жрать нечего, и тут припирается княжеский душегуб и говорит, мол, лису голод гонит, а не разум. Разум! Подумать только. Это палач мне про разум будет еще говорить! Знаешь – что? Меня воротит от всех вас. Сначала губите, а потом рассуждаете.
– Это кого мы