но мы верим. Не стоит сомневаться в могуществе и процветании города, сомневающихся может ждать кое-что похуже, чем общение с инспектором из Бюро Нравственности, или терапия в Городском Центре Счастья. Но, пока жизнь в Рондо похожа на рай, мы не задаем лишних вопросов и восхваляем Город Улыбок. В конце концов, у нас есть все. У нас такой уровень доходов, что мы просто не успеваем тратить деньги. И чтобы как-то избежать большого скопления капитала у граждан и дальнейшей инфляции, власти города постоянно придумывают разнообразные увеселения или новый платный софт. Да, массовая компьютеризация всех сфер жизни – это весьма дорогостоящее удовольствие, которое могут позволить себе лишь жители Рондо. Жизнь за пределами центра Города Улыбок совсем не такая легкая и безмятежная.
Прислоняю глаз к небольшому сенсорному экрану, и сканер считывает рисунок сетчатки. Компьютерный голос говорит: «Кевин Крокус, городской священник, доступ разрешен».
– Кевин, ты сегодня так долго! Я так счастлива видеть тебя! – Молодая красивая женщина встречает меня прямо на пороге квартиры. – Детишки тоже очень рады.
– Заткнись! – Ору я, захлопывая за собой дверь.
– Дорогой, что-то случилось? Если ты не улыбнешься, коэффициент счастья…
Она прерывает свою речь, ведь мой плотно сжатый кулак прилетает ей в челюсть. Женщина падает на пол.
– Кевин! Я так рада…
Она лежит на спине и смотрит на потолок пустым стеклянным взглядом:
– Я очень рада, Кевин!
Это словно какой-то низкокачественный фильм ужасов – ее стеклянный взгляд и глупая совсем неуместная улыбка на лице, что сочетается с пустым взглядом ничуть не более, чем любое другое проявление эмоций.
– Да заткнись же! – кричу я в ответ, и начинаю бить ее ногами, а после снова кулаками.
Я срываюсь, наношу ей удар за ударом, снова и снова, пока из ее глаз не начинают торчать механические волокна, а через сплющенное лицо не будет видно системную плату.
– Кевииин… яяяя….таааак….раааадааааа…
Наношу еще несколько ударов, и сломанная голосовая плата замолкает навсегда. Разрываю блузку на ее груди, срываю юбку, а после и кружевные трусики. Ее тело почти такое же, как у настоящей женщины и пахнет так же. А самое главное преимущество моей жены-хьюмбота это то, что она всегда безотказна и с ней можно делать все, что угодно. Резко вхожу в нее, разумеется, без всяких прелюдий. Кажется, это избиение слишком возбудило меня. Насилую ее все быстрее и быстрее, стараясь не смотреть на расплющенную голову. Двое деток-хьюмботов, мальчик и девочка, никак не реагируют на то, что я только что сломал их мать, а сейчас трахаю на их глазах. Точнее реагируют, но, так же, как и всегда, они улыбаются самыми жизнерадостными и искусственными улыбками.
Эти улыбки невыносимы, они словно болезненные ожоги для моей души.
– Папочка так любит мамочку! – Говорит мальчик.
– Мы