если не спасу, то хотя бы отправлюсь следом.
– Леша, ты зачем пришел?!
Я вздыхаю: могла бы придумать вопрос пооригинальнее.
Иванов при виде Майи заметно расцветает и становится похож на один из своих тюльпанов. Он делает пару шагов назад и поднимает ладонь к лицу, заслоняя глаза от утреннего света, чтобы лучше разглядеть свою возлюбленную.
– Майя Львовна, здравствуйте. А я Вас пришел увидеть. И… это… до корпуса проводить. Можно?
– Скажи, чтобы проваливал, – подсказываю я, стоя спиной к городу, и все еще продолжаю придерживать Майю за руку.
– Леша, сейчас шесть утра! Люди спят! Ты подумал о том, что можешь их разбудить?
Очередная пауза. Кажется, этот болван даже представить себе не мог что-то подобное. И теперь молчит, будто только что осознал собственную бестолковость и теперь боится открыть рот, чтобы другие ее не заметили.
Майя вздыхает. Она его жалеет. Она слишком добрая.
– Ладно, поднимайся! Семнадцатая квартира, не перепутай!
Чай давно остыл, но это не важно: они оба пьют холодный чай. У них вообще много чего общего, и я замечаю это, но все равно молчу.
«Печенье в шкафчике возле холодильника», – хочется сказать, но я вовремя вспоминаю, что мое рыжее чудо беременно и с трудом может дотянуться до полки. В любом случае, мне приходится насильно усадить Майю на стул, когда она делает попытку даже без моей подсказки.
– Садись, я сама.
Иванов мнется в проходе, не зная, куда пристроить свою гитару. Я быстро справляюсь с язычком на упаковке печенья, высыпаю содержимое на тарелку и протягиваю Иванову руку:
– Давай.
– На.
Чуть тормозя, он всучивает мне свою семиструнную поклажу.
– Нет. Букет.
– Аааа!
Иванов достает помятые цветы из рюкзака. Знает, что Майя обожает именно эти. Но ему-то не известно, как она ревет – душераздирающе, в голос, – когда, завядшие, они отправляются в мусорное ведро. Еще несколько секунд он раздумывает: позволить мне повозиться с цветами или сперва вручить их Майе лично в руки.
– Да давай уже!
Я не люблю цветы. Тем более тюльпаны. Но с должной заботой отношусь к подарку для Майи. Удалившись в поисках вазы, я позволяю парочке на какое-то время остаться наедине. Вообще-то, мне бы стоило уйти совсем, чтобы не вмешиваться в их дела. Но, боюсь, без моего надзора Майя так и не решится на серьезный разговор, а начнет опять трепаться о любимых сериалах, русских поэтах и несправедливо завышенных ценах на детские кроватки. Так что я не заставляю себя ждать.
Иванов, хитрый ползучий гад, сидит уже рядом с Майей, уцепившись ладонями в собственные колени. Скромно улыбается и глядит смущенно. Майя улыбается в ответ.
Не удосужившись даже набрать цветам воды, я поскорее ставлю вазу на стол, нарушаю тем самым безмолвную идиллию происходящего и присаживаюсь на хиленькую табуретку.
– Итак…
Майя не сразу разгадывает мой взгляд, предлагающий воспользоваться моментом для важного разговора. Но скоро ее улыбка