одиноких мужчин? – Ехидно уточнила Маргарита. – Для усиления затухающей потенции? Вместо порножурнала? Но только твои прелестницы вовсе не эротичны!
– Почему это они не эротичны? – Обиделся Захар за своих «девушек».
– Да потому, во-первых, что они – не девушки, а куклы! Головы непропорционально велики, каждая персь – размером с лицо. А выражение лица – фальшиво-наивное и невинно глуповатое. Девушка с таким лицом ни за что не стала бы обнажаться. Разве что сдуру или спьяну. Но они у тебя вроде трезвые. А причем здесь этот кокетливый цветочек? И где это ты видел, чтобы перси такого размера торчали как каменные изваяния?! Разве что они из силикона… Честно говоря, мне страшно на них смотреть!
– Ну, и не смотри, – еще пуще обиделся Захар. – Это в тебе комплекс говорит, ты им завидуешь, потому что твоя собственная грудь уже потеряла упругость, – и эротического желания не вызывает. Ты правильно делаешь, что не разгуливаешь при мне обнаженной.
– У меня комплекс?! – Взвизгнула Маргарита. – Да это у тебя – комплекс лени, а причину ты, наконец, отыскал во мне. Ибо тебе для эротики сверхдопинг требуется. А у одной моей подружки муж считает, что грудь, подобная моей, очень эротична. У подруги – такая же. Но муж говорит, что его очень возбуждает грудь женщины, которая вскормила его ребенка.
– А может быть, он ей лжет, чтобы не обижать? – Предположил Захар. – А я – честный. И считаю, что грудь, которая потеряла упругость, не только не эротична, но и не эстетична!
– А пузо твое – эстетично? – Ехидно спросила Маргарита.
– Ну что, мое пузо? Я – мужчина, мне это простительно.
В общем поругались они в тот вечер еще немного по поводу эстетики и гармонии – и больше Захар про Маргаритину грудь никогда не заговаривал. Но и картинок в дом до поры до времени не приносил. А Маргарита, в свою очередь, уязвленная замечанием по поводу своих слегка увядших прелестей, по-прежнему (но теперь уже сознательно) перед Захаром не обнажалась, а в свою ночную сорочку облачалась исключительно в ванной комнате
Ну, а своих каменногрудых куколок Захар на другой день вынес из дому с Маргаритиных глаз долой, а вернулся с огромной порцией отборнейшего мяса разных сортов, консервно-чайно-кофейным дефицитом и целой коробкой пива, которое в начале перестройки на магазинных полках тоже не водилось, – его надо было искать днем, что называется, с огнем. Разливное – в бочках-буренках, впрочем, в продаже имелось, а в бутылочках – нет. Захар же пива из бочек не признавал и не пил – брезговал: мало ли, говорил, чем это они пиво для количества разбавляют; недаром же, дескать, торговец пенного напитка – в нашей стране одна из самых доходных профессий.
– Ну вот, – сказал Захар, нежно погладив рыжеволосой рукой коробку с пивом, – этого мне почти на неделю хватит. А картошки, овощей да масла-сахара сама купишь, – и Захар выдал Маргарите на расходы ее месячную зарплату.
– Неужели это