его тогда почти до отчаяния.
Утром третьего дня он в туманных просветах между деревьями вдруг заметил силуэты домов, услышал голоса перекликающихся деревенских петухов и сонливый перелай собак. Не разбирая дороги, рванулся к своему спасению и с лету бухнул в небольшое лесное болотце. Метра два в поперечнике, а до твердой земли не достать и ухватиться не за что. Под ногами хлипкая бездна.
Он барахтался, как пойманная в силок птица, но все глубже и глубже погружался в трясину. Ему бы закричать, может, и услышит кто, а он от бессилия заплакал. В эту-то минуту кто-то невидимый подхватил его сзади за ворот и потащил вверх. Трясина вздохнула тяжко, и неохотно отпустила.
– Что ж не кричал, малец? Так бы и потонул в болотине, – уже лежа на земле, весь мокрый, в грязи и тине, услышал он голос над головой.
Он увидел его словно в дымке, высокого, рыжего, бородатого мужика неопределенного возраста, в фуфайке, с толстой суковатой палкой в большой, с узловатыми пальцами руке. Когда мужик наклонился, оказалось, и глаза у него тоже были рыжими.
– Ну что, очухался? – лицо его растянулось в хитроватой улыбке. – Вот и хорошо. А это не тебя вся деревня третий день днем и ночью по лесу шукает?
– Меня, – ответил он, с трудом поднимаясь.
– Ну, раз тебя, дуй домой, порадуй бабушку. – Мужик махнул палкой в сторону деревни.
Откуда взялся этот рыжий, спасший ему тогда в детстве жизнь, куда делся, он так никогда и не узнал. И как его ни искал, не нашел. Однако с тех пор относился к лесу с уважением и опаской.
Он присел на землю, прислонившись спиной к сосне. Только сейчас почувствовал, как устали за несколько часов блуждания по лесу его ноги. Они гудели растревоженным ульем.
Земля была теплой, ствол дерева бугристым, корявым и тоже теплым. Метрах в полутора от сосны, на полусгнившей ветке, обосновалась крепенькая семейка опят. Присмотревшись, он заметил, маленькие коричневатые шляпки грибов убегали дальше и дальше, то прячась в траве, то выскальзывая на свет и забираясь на попадавшиеся по дороге пни, ветки, на выползшие из земли корни деревьев и на сами деревья. Длинными тонкими паутинками сверху, сквозь кроны деревьев, пробивался солнечный свет. Запах хвои, тишина.
– Хорошо-то как, – подумал он, но тут же встрепенулся: «Хорошо, но я здесь не для того, чтобы любоваться лесными красотами. Встретить бы того, кто бы мог показать выход из этого лабиринта, не век же мне здесь плутать».
Он оглядел, окружавшие его сосны. Все, как одна, высокие, ровные, устремленные к небу, как ему казалось, одинаковые, глазу не за что зацепиться. Кое-где между деревьями кустарник. Одно покалеченное непонятно кем дерево только и могло служить ориентиром. Он оглянулся на погибающую сосну. В первый раз, когда ее увидел, она осталась справа, теперь надо будет взять левее.
***
Валешин