ремонт, – отвечает он и ставит высокую кружку с чаем передо мной. – Еще много дел… не получается завершить.
– Дом твой?
– Да.
– Наверное, один из?
Он позволяет себе улыбку и кивает. И вновь молчит, с ним сложно вести светскую беседу ни о чем.
– И несколько машин, – добавляю я.
В мыслях я никак не могу уложить его образ и его действия. И деньги мне мешают больше всего. Какого черта, другими словами? Неужели, ему больше нечем заняться и приходится тратить часы на нервные взгляды незнакомой девушки. Я думала, большие деньги почти синоним разнообразия, а оно уж одарит увлекательным сценарием на любой вкус, даже на клинически больной. Или это новое то ли изощренное, то ли изысканное развлечение для закрытых клубов? Когда гольф окончательно приелся?
– Тойота не моя, – он протягивает руку и указывает на окно, что выходит на лужайку.
Да, машина, на которой он меня сюда привез, по-прежнему стоит под окнами. И, когда мы вновь возвращались в дом, я заметила съезд в подземный гараж, мужчина еще молча кивнул, когда прочитал немой вопрос. Бежать с врученными ключами стоило туда. И ведь он даже не обманул, он дал шанс, дал ключи, просто не уточнил от какой именно машины. Похоже он запрятал важный урок в пробежке сквозь дом и по сухому полю, только я невнимательный зритель. Нечуткий… Мне нужны слова, а не ребусы, хотя, быть может, решение проще, чем кажется – он дал мне выдохнуть. Выкричать страх на ветер.
– Я одолжил ее, чтобы забрать тебя, – мужчина поддается мне и начинает строить предложения длиннее. – Нужна была неприметная.
– Она неприметная по-твоему?
– Из тех, что были под рукой, самая.
– Мой акцент неприметный. Чтобы ты понимал.
– Хорошо, я запомню, – он опускает взгляд на свою чашку, к которой не притронулся, и проваливается глубоко в себя.
Его завода хватило всего на пару реплик, и мое показное спокойствие нисколько не помогло. Мне и правда легче, организм выбросил в мир слишком много эмоций за короткий промежуток, и теперь копит силы… Да, меня вновь накроет, рано или поздно, и поэтому я чувствую жалящие уколы злости, что он вздумал молчать именно сейчас. Мое время на исходе, я хочу получить хоть какие-то ответы, пока могу ясно смотреть по сторонам и прислушиваться к интонациям. Мне нужно прочитать его, хотя бы попытаться приглядеться. Кем бы он не был, у него есть особенности и болевые точки, они всегда есть.
Пусть он сильнее физически, намного сильнее, черт его возьми, и ввязываться с ним в драку можно только с оружием в руке, или хотя бы что-то тяжелое или острое, чтобы уровнять гендерные возможности. Но он живой, не всесильное божество или монстр, как подсказывает слепая паника, а обычный живой человек. И если его ударить, заговорит физиология. Я отчетливо представляю раны на его руках, как от лезвия ножа. Из них обильно течет кровь, бордовые сгустки спускаются по кистям и обнимают тонкие пальцы, которые подрагивают от болезненных спазмов. И он кривится и шумно выдыхает, когда