Ги де Мопассан

Милый друг


Скачать книгу

по cтeнам японские безделушки[43]. За пять франков он купил целую коллекцию миниатюрных вееров, экранчиков, пестрых лоскутов и прикрыл ими наиболее заметные пятна на обоях. На оконные стекла он налепил прозрачные картинки, изображавшие речные суда, стаи птиц на фоне красного неба, разноцветных дам на балконах и вереницы черненьких человечков, бредущих по снежной равнине.

      Его каморка, в которой буквально негде было повернуться, скоро стала похожа на разрисованный бумажный фонарь. Довольный эффектом, он весь вечер приклеивал к потолку птиц, вырезанных из остатков цветной бумаги.

      Потом лег и заснул под свистки паровозов.

      На другой день он вернулся пораньше и принес корзинку пирожных и бутылку мадеры, купленную в бакалейной лавке. Немного погодя ему пришлось еще раз выйти, чтобы раздобыть две тарелки и два стакана. Угощение он поставил на умывальник, прикрыв грязную деревянную доску салфеткой, а таз и кувшин спрятал вниз.

      И стал ждать.

      Она пришла в четверть шестого и, пораженная пестротою рисунков, от которой рябило в глазах, невольно воскликнула:

      – Как у вас хорошо! Только уж очень много народу на лестнице.

      Он обнял ее и, задыхаясь от страсти, принялся целовать сквозь вуаль пряди волос, выбившиеся у нее из-под шляпы.

      Через полтора часа он проводил ее до стоянки фиакров на Римской улице. Когда она села в экипаж, он шепнул:

      – Во вторник, в это же время.

      – В это же время, во вторник, – подтвердила она.

      Уже стемнело, и она безбоязненно притянула к себе его голову в открытую дверцу кареты и поцеловала в губы. Кучер поднял хлыст, она успела крикнуть:

      – До свидания, Милый друг!

      И белая кляча, сдвинув с места ветхий экипаж, затрусила усталой рысцой.

      В течение трех недель Дюруа принимал у себя г-жу де Марель каждые два-три дня, иногда утром, иногда вечером.

      Как-то днем, когда он поджидал ее, громкие крики на лестнице заставили его подойти к двери. Плакал ребенок. Послышался сердитый мужской голос.

      – Вот чертенок, чего он ревет?

      – Да эта паскуда, что таскается наверх к журналисту, сшибла с ног нашего Никола на площадке. Я бы этих шлюх на порог не пускала, – не видят, что у них под ногами ребенок!

      Дюруа в ужасе отскочил, – до него донеслись торопливые шаги и стремительный шелест платья.

      Вслед за тем в дверь, которую он только что запер, постучали. Он отворил, и в комнату вбежала запыхавшаяся, разъяренная г-жа де Марель.

      – Ты слышал? – еле выговорила она.

      Он сделал вид, что ничего не знает.

      – Нет, а что?

      – Как они меня оскорбили?

      – Кто?

      – Негодяи, что живут этажом ниже.

      – Да нет! Что такое, скажи?

      Вместо ответа она разрыдалась.

      Ему пришлось снять с нее шляпу, расшнуровать корсет, уложить ее на кровать и растереть мокрым полотенцем виски. Она задыхалась. Но как только припадок прошел, она дала волю своему гневу.

      Она требовала, чтобы он сию же минуту спустился вниз, отколотил их, убил.

      – Но