этих денег хватит и на хлеб, и на молоко. То-то мама обрадуется!..»
После того как папа, точнее, «непутёвый папаша», ушёл к другой женщине, красивой и бездетной, нам с мамой приходилось постоянно экономить. Причём на таких вещах, о которых я раньше никогда не задумывалась.
Скажем, я не могла просто пойти и купить шоколадку, как раньше. Шоколадка непременно образовывала дыру в семейном бюджете, большая часть которого уходила на всё тех же Мишу с Настей.
«Они маленькие, им много всего требуется», нервно говорила мама, покачивая кроватку. «Ты взрослая, Ада. Ты должна понять. Стать мне надёжной опорой и помощницей. Повзрослеть».
Повзрослеть.
В книжках пишут, что «юности беззаботной пора бывает в жизни только раз», а мама хочет лишить меня юности ради… ради чего?..
Мне всего тринадцать.
Я хочу приходить домой, заваливаться на кровать и читать свои любимые книжки.
Мне только тринадцать.
А начитавшись вдоволь – пробежаться по парку, наперегонки с листьями и ветром.
Однако…
Мне уже тринадцать.
И я достаточно взрослая, чтобы заботиться о Мише с Настей, рождённых от того же «непутёвого отца», что и я.
Вот только их никто не винил за это.
– Да, мама, – послушно произнесла я, зная, что от меня ждут именно этих слов.
– Будь умницей и не доставляй проблем Наталье Филипповне, – пропела мама. – И нигде не задерживайся, сразу домой.
– Хорошо, – я на автомате кивнула и отключилась.
Всем нужны лишь умники и умницы.
Интересно, есть ли тот, кому нужна просто Ада?
«Если и есть, то уж точно не в нашем мире», мрачно подумала я, засовывая мобильник в карман джинсов и вставая с насиженного места. «Ладно, пора на приём, не то меня исключат из «Списка умниц».
***
Я ходила к Наталье Филипповне дважды в неделю: по вторникам и четвергам. Сегодня был как раз четверг и мне следовало явиться в её кабинет, чтобы послушать о собственной неправильности, угрюмости и нелюдимости. А также необходимости сближения с другими людьми.
«Человек – существо социальное, Ада», строго говорила Наталья Филипповна. «Ты не можешь прожить всю жизнь в одиночку, вне социума. Поэтому тебе нужно поскорее научиться общаться с другими людьми, иначе в будущем тебя ожидают большие проблемы».
Как будто у меня сейчас нет никаких проблем.
Добравшись до пятого кабинета с табличкой «Осинова Наталья Филипповна, школьный психолог», я трижды постучала в дверь. Это был условный сигнал, говоривший о том, что я готова к беседе.
– Заходи, Ада, – приветливо донеслось из-за двери.
Наталья Филипповна всегда старалась вести себя приветливо, мило и дружелюбно с проблемными детьми. Она считала, что это помогает им раскрыться. Не знаю, как другие, но я раскрываться не пожелала. И я знала, что это огорчает Наталью Филипповну.
Невозможно