уступила. Фейт молчала. Она до сих пор помнила липкий ужас, когда Говард чуть не вывалился из корзины. В тот момент опасность казалась совершенно реальной.
Миртл сомневалась, относится ли приглашение «леди семейства Сандерли» в том числе и к Фейт. Если бы их позвали на ужин, Фейт, без всяких сомнений, осталась бы с Говардом. Но послеобеденный чай – несколько иное. В конце концов Миртл позволила Фейт поехать, хотя та заподозрила, что мать просто хочет использовать ее в качестве камеристки.
Поскольку событие предстояло довольно важное, Миртл согласилась затянуть детский корсет Фейт на дюйм туже обычного, но запретила надевать ей более длинную, взрослую юбку. Фейт заметила, что в последний год подолы ее ровесниц стали длиннее. Большинство из них также перешли на взрослые корсеты, и Фейт начала стесняться своего неуклюжего, болтающегося детского корсета. Временами ей приходило в голову, что Миртл держит ее за ребенка из тщеславия, не желая признать, что ей уже немало лет.
Выходя из дома, Миртл обратила внимание, что на Фейт надеты ажурные перчатки.
– Где другие твои перчатки? – спросила она.
– Я… не знаю. – Фейт покраснела. – Уверена, что на катере я была еще в них… – Намек на то, что злосчастные перчатки могли упасть за борт.
– О, Фейт! – Миртл с упреком поджала губы.
Дом Ламбентов стоял на мысу, на самой вершине, меньше чем в миле от раскопок. Согласно старой деревянной табличке он именовался «Пейнтс». Четырехэтажный дом был построен из красного кирпича и отважно сносил порывы ветра, но окружавшие его заборы и щуплые деревца сдались под напором стихии, склонившись к высокой траве. Неподалеку виднелись большая конюшня и каретный двор. В псарне лаяли гончие.
Выбираясь из экипажа Ламбентов, Миртл, как обычно, замешкалась: ее кринолин – куполообразная клетка из металла, китового уса и льна, раздувавшая юбку сзади, – шуршал и колыхался, открывая взору изящные туфельки с бантиками. Не успело семейство Сандерли войти в вестибюль, как к ним подскочил Ламбент:
– Проходите, пожалуйста! Позвольте мне вас представить!
Он провел их в подобие трофейного зала, где повсюду на шахматных полах из красно-белой плитки валялись репьи и собачья шерсть. Из стен тут и там торчали оленьи рога, отбрасывая ветвистые тени. Помимо прочих сувениров из экзотических земель здесь также были африканские маски, китайские нефритовые статуэтки, моржовый бивень, бумеранг и много чего еще. С дюжину гостей, большинство из которых – мужчины, были заняты разговором. Среди них Фейт узнала только доктора Джеклерса и Клэя.
Когда Сандерли вошли, Фейт бросила на гостей тревожный взгляд, нет ли на их лицах презрительного выражения. Но, когда ее отца представили, она, напротив, заметила лишь восторг, уважение и любопытство. Если ее отец и оказался замешанным в каком-то скандале, никто из присутствующих об этом не знал.
Как всегда, лесть растопила сердце преподобного, а Миртл опутала всех кружевной паутиной своего очарования. Она быстро завоевала