всего, ногу ему не отрежут, – бесцеремонно вмешался Пол, серьезно посмотрев на дам широко расставленными карими глазами. Он был ровесником пострадавшего мальчика, и Фейт подумала, что они, возможно, друзья.
– Но главная причина… – Клэй резко замолчал и неуверенно взглянул на Фейт.
Миртл поняла его замешательство и тотчас обратилась к Фейт:
– Фейт, не хочешь взглянуть на фотографии мистера Клэя?
– И правда! – Клэй ухватился за эту идею. – Пол тебе все покажет.
Фейт позволила Полу, по-прежнему хранившему каменное выражение лица, проводить ее в дальний конец помещения. На полках и камине было расставлено множество фотографий людей в застывших позах, большинство размером не больше ладони.
– Вот это непростая фотография. – Пол указал на снимок, где двое мужчин смотрели друг на друга. Один сидел и играл на виолончели, а второй в костюме дирижера стоял, взмахнув палочкой. Приглядевшись, Фейт поняла, что музыканты похожи как две капли воды. – Одного и того же мужчину сфотографировали два раза. Ты ни за что не найдешь место склейки.
Фейт обратила внимание на другую фотографию. На переднем плане сидел малыш максимум двух лет от роду, а за его спиной нависала фигура человека, закутанного в черную ткань, почти неразличимую на темном фоне.
– Иногда маленькие дети капризничают или плачут во время съемки, и это портит фотографию. – Пол указал на темную фигуру. – Но когда рядом мы сажаем мать, даже спрятанную под тканью, они перестают бояться.
Бросив взгляд в противоположную часть комнаты, Фейт увидела, как Клэй протянул Миртл газету и указал на какой-то заголовок. Миртл начала читать. Газета в ее руках задрожала. «Информер». На самом деле Фейт и так уже догадалась, почему от них все отшатнулись. Скандал вокруг ее отца добрался до Вейна и перестал быть для кого-либо секретом.
– Может быть, тебя заинтересует вот это.
Пол прервал ее размышления, кивнув в сторону деревянной коробочки с двумя окулярами. Фейт сразу же опознала стереоскоп – хитрый прибор, который показывал каждому глазу немного другую картинку, поэтому она казалась трехмерной. Девочка задумчиво поднесла его к лицу и всмотрелась. Когда ее взгляд сфокусировался, она ужаснулась. Фотография запечатлела сцену убийства в переулке: преступник занес клинок над телом окровавленной женщины. От солнечного сплетения до низа живота тянулась длинная рана.
Дрожащей рукой Фейт медленно опустила стереоскоп. До нынешнего дня все, что она видела, – это экзотические пейзажи и причудливые картинки с феями, что посылают детям сладкие сны. Такое жуткое изображение не следовало показывать леди.
Пол встретил ее взгляд холодно и невозмутимо. Он и правда сердился, сейчас Фейт была в этом уверена, – сердился на семейство Сандерли из-за того, что его друг пострадал. Вот почему он решил отыграться на самой легкой мишени – скучной, аккуратной, стеснительной дочери преподобного. Это было жестоко, опрометчиво и глупо, и он знал, что ему