занимался штангой, был третьим призером столицы во втором среднем весе.
– Не умничай, – заметил я, недовольно поморщившись. – Умничаешь потому, что избалован излишне. Твой родитель – преуспевающий бизнесмен, разбогател с помощью противозаконных махинаций, или большой чиновник, не стесняющийся брать взятки и класть бюджетные деньги в свой карман, тебе даёт денег, сколько попросишь, продолжатель папиного рода, потому что считает – тогда ты будешь родителей любить, станешь послушным мальчиком. У тебя не жизнь, а сплошная малина. Я правильно мыслю?
– Вы поразительно прозорливы.
– Ты спишь до двенадцати, потому что вечер и ночь были тяжёлыми – ночные клубы, девочки. Служить в армию не пойдёшь, родитель от этого занятия откупит, пошлёт учиться в заграничный колледж или в какую-нибудь нашу платную престижную Академию. Может он сразу купит тебе диплом, позволит немного побездельничать, затем пристроит в солидную фирму, благодаря своим обширным связям, там тебе поставят условие, понимая, какой ты ценный кадр: занимайся, чем хочешь, только не прикасайся ни к одной бумажке, иначе такое натворишь, что наша процветающая фирма сразу обанкротится.
– В ваших рассуждениях намечается противоречие, я сейчас провожу время не в ночном клубе, вместе с вами в дикой Колыме, – заметил представитель золотой молодёжи, кривя губы, теперь уже точно изображая презрительную усмешку.
– Ты еще скажи, что помимо веления судьбы отправился на Колыму в поисках романтики, – как можно язвительнее заметил я.
– Почему бы нет. Причём хочу, чтоб романтика была полной. Здесь, на Колыме, где мы находимся, сотовая связь отсутствует, я мог бы взять телефон спутниковый, чтоб связываться с преуспевающим бизнесменом родителем, этого не сделал… Вы, конечно, не читали «Земля людей», Экзюпери. Французский писатель, одновременно был лётчиком, возил срочную почту и летал над Кордильерами, над Сахарой, участвовал в борьбе с Гитлером и погиб в сорок четвёртом. Колдовская сила ремесла лётчика открывала перед ним иной мир. Он сражался с чёрными драконами, увенчанными гривами синих молний, с наступлением ночи вырывался на свободу и прокладывал путь к звёздам. Обывателей он сравнивал с термитами. Они построили для себя тихий мирок, замуровали все выходы к свету. Они не жители планеты, несущейся в свободном пространстве.
– Ты хочешь сказать, что у тебя такие же интересы, как у Экзюпери?.. Если б ты прилетел на Колыму ради романтики и сражения с чёрными драконами, то не ходил бы с кислой физиономией, вроде тебе всё надоело, шевелиться и то не хочется. Не посылай тебя начальники в маршруты – сидел бы в лагере. Я догадываюсь, почему ты здесь – попал в скверную историю, из которой и богатый родитель не мог выручить, пришлось срочно уносить ноги, а надежде отсидеться в дальних краях до лучших времен, когда страсти улягутся. Мне это знакомо. (Я, конечно, не собирался сообщать, что как раз по такой причине оказался на Колыме). Жизнь