на спинку кресла, тоже сплетя пальцы на животе. Отметив про себя, что девушка пытается его отзеркаливать, Ортега внутренне утробно заржал. – Что, если и было что-то… пошлое? Что сделаешь?
– Извинюсь.
Майя рассмеялась.
– Крутой дядя, нечего сказать. А если учесть, что у нас с тобой вряд ли похожи… как ты это сказал? Моральные и этические убеждения?
– В одном обществе живем, – пожал плечами Ортега. – В одном городе. Смотрим одно и то же, слушаем одно и то же. Делаем. На поверхности что-то наверняка разное, но в сердцевине…
В глазах Майи возникли и провернулись зеленые чертики.
– Вряд ли мы с тобой смотрим одно и то же. Вряд ли одно и то же читаем, – она резко отвернулась, взглянула на улицу. – И тем более делаем.
Ортега проследил за взглядом девушки. Там, за окном, уже царила ночь, дождь то накрапывал, то моросил, а из тьмы в конус света фонарей время от времени выныривали мокнущие спешащие фигуры.
– Делаем наверняка одно, – тихо произнес Ортега, удивляясь своему разморенному покою, накатившей лирике. – По разному – да. Но одно.
Майя фыркнула, причем Ричард готов был поклясться, что услышал первый не наигранный звук, изданный ей сегодня.
– Да? И что же?
– Выживаем. Каждый по-своему.
Долгое время они молчали, слушали удары дождя по окну. Музыка из телевизора сменилась какой-то ночной дискуссией о проблемах здравоохранения, гул голосов немногих остающихся в баре посетителей накатывал вместе с приносимой им сонливостью.
– Ладно, – прервала тишину Майя, резко, решительно взглянув на Ортегу. – Кое-что ты все же говорил, пока еще философствовал бухим и бордовым. В частности, говорил разные приятности о моей заднице. А теперь, – девушка резко вскинула головой, поправила волосы, – извиняйся, если хочешь.
Ортега усмехнулся, на этот раз не про себя. Не стесняясь, но без наглости во взгляде осмотрел собеседницу, насколько это позволял низкий стол. Стол, стоит отметить, не только не мешал, но и поощрял.
– Извиняюсь, – чуть кивнул Ортега. – Извиняюсь, что делал, будучи бухим и бордовым, приятностные комплименты твоей заднице. Которая, тем не менее, весьма хороша.
В зеленых фонариках Майи снова дернулись чертики, морщинки вокруг глаз чуть углубились.
– Далеко живешь?
– Минут двадцать пешком.
– Один?
– Конечно.
– Идем.
«Красный аист» располагался в двух станциях метро от дома Ортеги. В конце рабочей недели он предпочитал оставлять служебную машину на стоянке на территории конторы. По дороге домой лейтенант обычно выходил, не доезжая пары остановок. К концу недели он, случалось, ощущал некоторый дискомфорт, некоторую неправильность происходящего вокруг. Дискомфорт же лейтенант Департамента Надзора Ричард Ортега умело топил. Весьма умело.
Изведенный обычно связанным с оперативными мероприятиями