бывает. Я про погоду, – заметил Редрик.
– Слишком редко, – выдохнул Андерс. – Я бы давно покончил с этим, если бы мог.
– Вы хотите умереть? – спросил Ред, без удивления.
– Я хочу этого с тех пор как попал в ту темницу.
– Но не можете?
– Обо мне мало кто знает. И когда я беспомощен, Симон не даст никому даже прикоснуться ко мне. А когда я в силе, никто в здравом уме не будет нарываться даже на встречу со мной. Да и вряд ли кто-то одолеет. Тем более убьет. Я сам себя убить не могу.
– Вы же давно знаете Странника? – после долгой паузы, тихо спросил Ред.
– По меркам этого мира, мы были знакомы всегда.
– Но вы же знаете, что он из себя представляет?
– Конечно знаю. Ты думаешь я до сих пор не понял, что он единственный, кто может нам помочь? Симон давно заслужил покой. Но всегда, когда безлунная ночь близко, он уходит прочь от всех мест, где в последнее время появлялся Странник, – Андерс, повернулся к телу своего друга. – Он не может, дать кому-то мне навредить. Просто, не может.
Редрик ушел глубоко в себя. Он глянул в лицо старика Луковицы. Ему показалось, что он видит в его выражении, не замеченную раньше мольбу. Но парень не понимал, что это значит. Разыгралось ли у него воображение, хочет ли старик наконец покончить со всем, или просит защитить дорогого ему человека, от ужасного стечения обстоятельств.
Мальчик чуть не заплакал. Как же сложно понять, что делать. Он осознал на сколько мал, на сколько это не его ума дело. Он попытался взвесить все в голове, но в ней резко стало пусто. Пусто настолько, что фраза вылетела сама собой:
– А вы бы почувствовали присутствие Странника?
– Его нельзя обнаружить никакими методами. Он об этом позаботился, – отмахнулся Андерс.
Ред снова замолчал, размышляя над выбором. Андерс внезапно напрягся:
– Где он?
– Кто он? – быстро спросил парень, покрываясь испариной.
– Ты даже не представляешь, что будет если ты не перестанешь валять дурака, мальчишка, – ревел Андерс.
Его голос менялся вместе с обликом. Тембр переходил в рык, вместе с тем, как нижняя часть лица становилась месивом из зубов, складываясь в уродливую костяную маску. Глаза будто расползлись по черепу, их стало восемь. Он весь удлинился, мышцы стали наливаться и превратились в ходящие ходуном бугры и канаты. Выросшие когти на пальцах рук проделали борозды в каменной столешнице прилавка.
– Где Странник?! – прозвучало криком прямо в голове у Редрика.
Он понял, что если бы пообедал или поужинал, то пришлось бы стирать штаны.
– На-наверх… т-тридцать че-четыре, – заикаясь промямлил Ред.
Парень дрожал, зубы стучали. Но тут в восьми глазах монстра появилась вся благодарность и доброта мира. Сын лавочника так удивился, что перестал дрожать.
– Спасибо. Прощай. Прости что напугал, – прозвучало в голове Редрика.
Голос