Когда ты был Богом. Наталья Ивановна Колмогорова

и неожиданно упал.

      – Заткнись, – прошипел Ахмед, когда я вскрикнул от боли.

      Я поднялся, отряхнул штаны и взглянул на Непляя – он виновато отвёл взгляд.

      А вот, наконец, и пещера…

      У меня пересохло во рту, сильно хотелось пить.

      Только воды не было – мы забыли взять её с собой.

      Вход в катакомбы загораживал земляной вал.

      По всей его длине растянулась ржавая сетка, на которой была прикреплена табличка с надписью «Вход воспрещён».

      Но кто-то проделал лаз в сетке и мы, пригнувшись, продолжили путь.

      Под ногой Ахмеда вдруг что-то хрустнуло, и этот неожиданный звук, словно выстрел, заставил нас вздрогнуть.

      – Ты остаёшься здесь, – сказал Ахмед, не называя меня по имени. – Если увидишь что-то подозрительное, кинь камень в пещеру, мы услышим. Понял?

      – Мы быстро, – успокоил меня Непляй.

      Я молча кивнул головой и опустился в пожелтевшую колючую траву.

      Ахмед включил фонарик, и они с Непляем смело шагнули в черноту пещеры.

      Я лежал в траве и слушал, как стрекочут в траве цикады; и мне мерещилось, будто это стрекочет партизанский пулемёт.

      А ещё я представил, как партизаны ночью, тайком, копают ров у входа в катакомбы.

      – Выследили, гады, партизан, – сказал как-то отец.

      – Кто, немцы? А кто-то остался в живых?

      – Все погибли, – вздохнул отец, – газом потравили. А катакомбы проволокой обнесли. Говорят, археологи или историки скоро приедут. Схрон партизанский, вроде бы, там имеется. Катакомбы на много километров под землёй тянутся, сразу-то схрон и не найдёшь.