чепок», а хорошо известная каждому матросу точка, где тетя Капа наливала из под прилавка водку. Конечно, с наценкой. Но зато сюда никогда не заглядывали патрули.
Матросы, действительно, быстро обернулись. Они сноровисто попрыгали в шлюпку, плюхнулись на банки и разобрали весла. Старшина оттолкнулся крюком от стенки, скомандовал: «Весла на воду!» и взял курс на Килен-бухту.
Уже минут через десять слаженность в действиях гребцов исчезла. Весла шлепались в воду вразнобой. Сзади сидящие били вальками в спины впереди сидящих. Те матерились и бросали весла. Барсуков растерялся, он не знал, что делать. Старшина приказал грести только баковым и загребным. Те погребли немного и возмутились: «Чего это мы одни ишачим?» и пустили весла по борту.
Правый баковый, веселый армянин Аганянц, с хохотом предложил: «Братцы, давайте грести руками!». «Ура!!!», завопили пьяные братцы и перевалились через планшири. «Господи, – подумал Барсуков, – еще утонут». Он решительно вмешался в процесс:
– Кончай цирк! Разобрать весла!
– Прям чичас? – заерничал Аганянц.
– Аганянц, перестань паясничать!
– Да, пошел ты…
– Аганянц, я тебе морду набью!
– Я сам тебе морду набью!
Бунт на корабле! Зеленый лейтенантик в полной прострации пытался что-то выкрикнуть, но его оборвал старшина:
– Помолчи, лейтенант! Я сам управлюсь. Потихоньку, полегоньку старшина угомонил буянов, те взялись за весла, и шлюпка медленно пошла вперед. Добравшись до корабля, гребцы поднимать шлюпку не стали, а просто приткнули её к пирсу. Они неуклюже выбрались на пирс и слегка покачиваясь поплелись на корабль.
Утром следующего дня, еще до подъема, в дверь каюты Барсукова тихонько постучали. Лейтенант заканчивал бритье. Он смахнул полотенцем остатки пены с лица и распахнул дверь. Перед ним стоял старшина шлюпки: – Здравия желаю, товарищ лейтенант. Выйдите, пожалуйста, в коридор. Барсуков вышел. В коридоре шеренгой стояли гребцы парадной шлюпки. Старшина начал:
– Товарищ лейтенант, мы все просим у вас прощения за вчерашнее. Обязуемся никогда такого не допускать.
– Ну, черти! По скольку вы выпили-то?
– Выпили мы немного. По стакану. Так жара ж. Развезло.
– Ладно, забудем. В жизни всякое бывает.
В дальнейшем ни Барсуков, ни матросы никогда не вспоминали об этом случае, но, тем не менее, между Аганянцем и Барсуковым установились неприязненные отношения. На грязные, тяжелые работы Барсуков непременно назначал Аганянца, а тот отвечал резкостями и обещаниям все это припомнить при случае.
«Ворон» поставили в док. Для офицеров возникли некоторые неудобства, но преимуществ было больше: семичасовой рабочий день, ежедневный сход на берег, отсутствие тревог, учений, тренировок. И матросам лафа: виси в люльке на свежем воздухе и под веселую музыку счищай скребком приросшие к кораблю ракушки.
После удалении с днища наростов и остатков старой