еще не испытывал. Плотная, злая субстанция, насыщенная морем, которую и ветром-то назвать было неудобно, могуче кренила и трепала корабли, что стояли в Стрелецкой бухте кормой к стенке. Антенны выли, снасти свистели, вымпелы хлестко трещали. Швартовы напряглись до предела. На море было страшно смотреть. Оно гнало в бухту крутые, лохматые волны.
«Ворон» держался в ветровой тени «Пумы» и «Ягуара», поэтому ему было полегче. Но это мало утешало командира. Через час он будет сниматься с якоря и следовать на противолодочный рубеж, чтобы сменить в дозоре «Рысь». Капитан-лейтенант нервно прикидывал и свои действия и маневры корабля, представляя, как они вместе будут выползать в море из этой клокочущей узкости.
Как только якорь оторвался от грунта, сторожевик, из-за его повышенной носовой парусности, стало разворачивать ветром в сторону противоположную выходу из бухты. Одновременно с разворотом корабль сносило на камни, белевшие в конце Стрелецкой. Первоначально, работая машинами враздрай, командир пытался пересилить ветер и развернуть судно носом на выход. Однако маневр протекал медленно и становилось ясно, что пока «Ворон» развернется, его вынесет на берег.
Командир решил выходить из Стрелецкой кормой. Ну и досталось же корабельному транцу абсолютно не предназначенному для разрезания волн, особенно штормовых. Над кормой вздымались тонны воды. Они мощно бухали в крышки люков, через которые при атаке подводной лодки производится сброс глубинных бомб. На такие ударные нагрузки крышки не были рассчитаны. Одна из них в конце концов не выдержала и погнулась. В результате её деформации между крышкой и корпусом корабля образовалась большая щель. В неё стала активно поступать забортная вода, затапливая пост управления бомбосбрасывателями.
Ниже поста располагалось румпельное отделение с рулевой машинкой, которая по командам с мостика поворачивала баллер руля. Для дублирования, на случай выхода из строя рулевой машинки, там же находилось устройство ручного управления рулем с помощью штурвала. И вот теперь эти два важных агрегата оказались блокированными буйными массами воды, что метались в бомбоотсеке, хлестко ударяясь в борта и переборки. Коллизия! А вдруг рулевая машинка забарахлит. Каково будет командиру в условиях жесткого шторма управлять обезруленным кораблем?
Получив доклад о непорядках в корме, командир приказал аварийный отсек немедленно осушить, а щель заделать. Конечно, и без приказа с мостика командир БЧ-5 должен был принять все меры для устранения течи. Но он медлил. Через корму перекатывались грозные волны и добраться до люка, ведущего с верхней палубы в бомбопост было практически невозможно. Лишь тогда, когда командир развернул корабль так, что море перестало бурно штурмовать корму, на выполнение командирского приказа была направлена аварийная партия во главе с лейтенантом Барсуковым.
Когда в машинном отделении вырубалось освещение, то турбины, вспомогательные механизмы и системы не поглощались тьмой. Вовсе нет. Когда в машинном