на бессмертным произведениях Толстого, Достоевского и иже с ними! Такая похожая на прекрасный оранжерейный цветок! Сейчас она больше напоминала разъярённого зверя, от которого нет спасения.
– Ты на кого руку поднял, тварррь! – прорычала она и залепила сыну такую пощёчину, что он свалился на пол. Потом подошла к мужу, тронула его за плечо: – Пойдём, Алеша, в спальню. Здесь дурно пахнет.
Они ушли, а Димка остался сидеть на полу, соображая, что такое произошло с родителями. Ведь он, их сын, ничего плохого не делал, наоборот, всегда защищал слабых, наказывал подлецов, восстанавливал справедливость.
Из своей комнаты вышла сестра и присела на корточки около Димки:
– Что, братик, невесело тебе?
– Отвали…
– Чуть позже. Вот ты скажи, я страшная?
– Чего?!
– Скажи, я страшная? Уродина? Может, кривая, косая?
– Ты чего, совсем того?..
– Нет, ты мне ответь, на меня страшно смотреть, да?
– Да что ты несёшь-то? Сама прекрасно знаешь, что ты одна из самых красивых девчонок школы…
– В самом деле? А почему тогда никто из мальчишек со мной дружить не хочет?
– Да я-то почём знаю?
– В нашем классе все девчонки с мальчиками дружат, даже конопатая Гуськова, даже кривоногая Матвейченко! У всех есть свой парень, и только у меня никого нет! А когда на дискотеке я подхожу к кому-то из мальчишек, он тут же убегает! Может, я заразная какая? Прокажённая?
– Олька, да ты чего… Ты лучше всех, правда…
– Тогда почему всё так складывается? Я скажу тебе, если ты сам ничего не понимаешь! Да потому, что у меня брат – терминатор! Потому что он – чудовище и его все боятся!!! Ты… ты…
Оля горько заплакала, и он чуть было не расплакался вместе с ней. Из спальни вышла бледная, как стенка, мама.
– Кому ты, доченька, пытаешься что-то объяснить? У него же вместо сердца – обычный придорожный булыжник. Пойдём к нам.
Димка остался совсем один. Слова любимой сестрёнки, её слёзы добрались до того кусочка его тела, который мама посчитала обычным булыжником. Булыжник ворохнулся и заболел. Димка впервые в жизни призадумался.
* * *
Несколько дней он ходил по школе, высматривая подходящую ситуацию. Наконец, ему повезло: трое десятиклассников зажали в углу четвёртого и измывались над ним, как хотели. Это был спокойный, тихий, какой-то беспомощный пацан, таких обычно назначают мальчиками для битья. Он имел вполне нормальный внешний вид, да и учился неплохо, и Димка никак не мог понять, почему тот опустился ниже плинтуса. Защищать такого лопуха было противно, но ситуация с сестрой требовала поступиться своими принципами.
Димка подошел к живописной группе и спросил:
– Что, как всегда, трое на одного?
– Привет, Краб! – разулыбалась троица. – Присоединяйся, будешь четвёртым!
– А ведь это не по-мужски – трое на одного!
– Да ты чего, Краб? Это же Копа-Жопа, не узнал?
– Саша