фразочке про Пастернака: «я «Левиафана» смотрел, но я не скажу…», и всё тому подобное.
Два мира, разделённые балконной дверью.
Модного ныне средь московской интеллигенции «Щегла» Донны Тарт я не читал… не хватает времени.
Не хватает его даже для того, чтобы в 11-й раз (я веду счёт) перечитать «Волхва» Фаулза, чего очень бы хотел.
Или в 5-й раз – «Рукопись, найденную в Сарагосе».
Роман, совершенно правильно не законченный: принадлежность к Гомелесам – знак чего? тайная звезда в лабиринте; сам лабиринт?… сам паук, ткань паутины, или её центр, в который всё медленно вращаясь льётся как в мальстрём, в пустоте которого – окно в смысл и свободу?… понять это – понять главное: кто я; посыл не рациональный, но страстный, слёзный, кровяной, мистически-неотложный, почти как в набоковском сне:
«Читай! – кричит мне кровь моя! Р..О..С… – нет, я слов не различаю».
О кончине автора «Рукописи» сообщает нам Википедия:
«…Покончил жизнь самоубийством, основной причиной чего явились сильнейшие, изнуряющие головные боли, которыми Ян Потоцкий страдал на протяжении многих лет. 20 ноября 1815 года, находясь в своём имении, он призвал своего капеллана и велел ему благословить серебряный шарик, предварительно снятый с крышки сахарницы, после чего, удалившись в кабинет своей библиотеки, он вложил шарик в ствол пистолета и выстрелил себе в висок.
Есть и другая версия самоубийства: 20 ноября 1815 года в Уладовке, что около Винницы, он выстрелил себе в рот серебряной пулей, которую вытачивал год за годом из отломанной от сахарницы ручки. Это произошло после Венского конгресса, окончательно закрепившего Польшу за Россией».
Христианство в современной России: между скиллой и харибдой, между «атеизмом» и «православием»…
Фильм «Левиафан»
И жизнь была безвидна и пуста, И тьма над бездною. Но Что-То там носилось над водою.
Всем нам, дорогие православные братья и сёстры, знакомо – из всяких книжек, из проповедей батюшек и проч. – выражение-повеление: «сохранить чистоту своих крещальных риз».
Оно так.
Только я, например, даже не думал, а сегодня задумался: ризы-то эти – одежда не столько праздничная, сколько рабочая.
Крещение – не итог, но начало.
Шёл со службы, случайно встретились с прихожанкой. Замечательная старушка!… далеко за 70, пережила перелом шейки бедра, но – бодра, всюду ходит с палочкой. Остановились, говорили о том да о сём… она рассказывала о своём детстве, которое всё прошло в коммуналке, в доме неподалёку, теперь уж давно не жилом (окрестности Дома композиторов). И не о том, как можно было бы предположить, что де вот как не в лучшую сторону изменилась Москва, никаких жалоб и всего такого, – а просто о жизни… Рассказывала о своей маме, происходящей из породы, которая называется «теперь таких почти не делают»; о том, что, когда соседку по коммуналке врачи отправляли подлечиться, а та