эту историю раза три, если не четыре. И Сергей. И Регина. Но они все внимательно смотрели на Вадика. Даже Боб.
– Да, вот так-то. Хотел покончить с собой. Восемь лет назад, когда только приехал сюда. Сначала жил в Картерете, потом в Эвенеле. В Эвенеле имелся дайнер “У мамочки”. В Картерете – вид на стейтен-айлендовскую свалку. В Эвенеле я снимал трехкомнатную квартиру. Только приехал из Стамбула, там у меня было три комнаты, и я считал, это то, что надо. Но в Стамбуле была мебель, а тут – три огромные, совершенно пустые комнаты. В большой спальне я поставил кровать. В гостиной – телевизор и велотренажер, а на вторую спальню ничего не осталось. Пустота пугала меня. Я старался избегать этой комнаты, но то и дело в нее забредал. И решил перенести туда велотренажер. Он казался совсем маленьким в этой гулкой пустоте. Я сел на него и принялся крутить педали. Крутил и крутил, а потом вдруг поймал свое отражение в окне. Я верхом на этом велосипеде, кручу педали в огромной белой коробке. Выглядел в точности, как лабораторная крыса, которую пристегнули к какому-то прибору. Я слез с тренажера, пошел в ванную и взял банку с тазепамом. Я не знал, сколько таблеток нужно, чтобы покончить с собой. Десять? Двадцать? Тридцать для верности? Открутил крышку, а там – три. Всего три. Помню, думал, как же это все жалко выглядит. Ну, выпил те три и пошел спать. Проспал четырнадцать часов. Встал, собрал вещи – чемодан, компьютер, две коробки книг – и сбежал в город.
Регина принялась, как всегда в конце этой истории, то ли всхлипывать, то ли подхихикивать.
– Что такое тазепам? – спросил Боб.
– Российский транквилизатор, – пояснил Сергей.
– А здесь его можно купить?
– Не знаю. Это вроде ксанакса, только убойнее.
– И сколько нужно, чтобы отправиться на тот свет? – поинтересовался Боб.
– Так и не знаю, – ответил Вадик. – Было бы, что ли, приложение, которое помогает совершить самоубийство. Ну, чтобы находило самый простой и удобный способ.
– “Братан-самоубийца”? – предложил Сергей, и все засмеялись.
Ну вот же, вот он – идеальный момент ввернуть про свою идею! Так думала Вика. Но Сергей был Сергеем, и он не догонял.
Вика все же дотянулась до него за спиной у Регины и ткнула вилкой. Он не шелохнулся. Она ткнула сильнее. Он бросил на нее суровый взгляд. Она отлично знала, что он думает: что она бессердечная стерва, которая готова протащить их идею сразу после рассказа о самоубийстве. Но ей было плевать, что он думает.
– Боб, – начала она.
Боб поднял на нее глаза. Они сровнялись цветом с лицом. Красные. Какая там встреча на кухне, казалось, он с трудом понимал, кто перед ним. Оставалось надеяться, что он пока еще соображает.
– Боб!
– Да?
– По поводу смерти…
– Да?
– У Сергея есть отличная идея для приложения.
Все уставились на нее, как будто она допилась до чертей. Она была навеселе, но ей было плевать. И на легкость и непринужденность тоже плевать. Она просто сейчас с ходу выложит их идею. Выложит прямиком Бобу.
– Такое новое приложение, Боб.