линг нажал на кнопку.
Женский голос потребовал некоего Рафа – а может, Ральфа или Рауфа, он толком не разобрал.
– Вы ошиблись, – сказал Эблинг. – Ошиблись номером.
Дама извинилась и повесила трубку.
Вечером снова зазвонил телефон.
– Ральф! – хрипло заорал какой-то мужчина. – Ну ты как? Ты чего? Что там у тебя, ты, свинья тупая?
– Вы ошиблись, – произнес Эблинг, присев в постели. Шел одиннадцатый час, и жена глядела на него с упреком.
Мужчина извинился, Эблинг отключил телефон.
К утру ему оставили три сообщения. Эблинг прослушал их в электричке по дороге на работу. Какая-то женщина, хихикая, просила ей перезвонить. Мужской голос громогласно требовал явиться немедленно, потому что дольше ждать они не собираются; на заднем плане слышалась музыка и звон бокалов. Затем вновь звонила женщина, спрашивала: «Ральф, да где ж тебя носит?»
Вздохнув, Эблинг позвонил в службу поддержки.
– Очень странно, – скучающим голосом ответила ему дама на проводе. – Такого в принципе не могло произойти. Никому никогда не продадут номер, уже присвоенный другому клиенту. От подобных случаев абонент гарантированно застрахован.
– Но произошло же!
– Никак нет, – повторила дама. – Это невозможно.
– И что вы намерены делать?
– Не имею понятия, – ответила она. – Такого не может быть, потому что быть не может.
Эблинг раскрыл было рот, но, подумав, закрыл обратно. Он понимал, что другой на его месте страшно возмутился бы – но ему возбуждаться было несвойственно, этим его обделила судьба. Он нажал на сброс.
Не прошло и пары секунд, как телефон вновь зазвонил.
– Ральф! – обратился к нему мужчина.
– Нет, это не он.
– Чего?
– Этот номер не… Его просто по ошибке… В общем, вы ошиблись.
– Но это телефон Ральфа!
Повесив трубку, Эблинг сунул мобильник в карман куртки. Городская электричка снова была набита битком – а значит, сегодня он опять вынужден был ехать стоя. С одной стороны к нему прижималась толстая тетка, с другой – усатый мужчина, глядевший на него, словно на заклятого врага. Эблинга многое в его жизни не устраивало. Его раздражало, что жена такая рассеянная, что она читает такие глупые книжки и ужасающе готовит. Удручало, что сын не блистал интеллектом, а дочь, казалось, была совсем чужим человеком. Мешало, что сквозь тонкие стены постоянно доносится храп соседа. Но больше всего его угнетали поездки в общественном транспорте в часы пик. Вечно эти набитые битком электрички, вечно эта теснота, и не было еще такого случая, чтобы от соседей приятно пахло.
Но работа Эблингу нравилась. Он и несколько десятков коллег сидели в ярком свете ламп и инспектировали бракованные компьютеры, которые со всей страны присылали им продавцы. И он знал, сколь хрупки были эти маленькие мыслящие пластинки, сколь сложны и загадочны. Никто в точности не знал, как они устроены, не мог по-настоящему объяснить, отчего они вдруг переставали работать или начинали себя как-то странно вести. Причин давно уже никто не искал; они просто заменяли детали до тех пор, пока машина не начинала вновь функционировать. Эблинг частенько пытался себе представить, как многое в мире зависит от этих вот аппаратов – тех самых аппаратов, о которых ему было прекрасно известно: если они и впрямь выполняют то, что от них требуется, то это практически чудо, исключение из правил. Вечерами, в полусне, такие мысли – обо всех этих самолетах, электронно управляемом оружии, банковских серверах – вызывали у него беспокойство, порой столь сильное, что сердце начинало тревожно биться. Тогда Эльке раздраженно спрашивала, отчего ему не лежится спокойно (с тем же успехом она могла бы делить ложе с бетономешалкой!), а он извинялся и про себя вспоминал, что еще мама ему говорила: он слишком впечатлительный.
Когда Эблинг вышел из электрички, телефон снова зазвонил. Это была Эльке с просьбой вечером по пути домой купить еще и огурцов: в универмаге на их улице они нынче шли особенно дешево.
Пообещав зайти за огурцами, Эблинг поспешил распрощаться с женой. Телефон тут же зазвонил вновь, и женский голос поинтересовался, хорошо ли он обо всем подумал: пренебрегать такой, как она, может только полный идиот. Или, может, он на этот счет другого мнения?
– Нет, – ответил он, не раздумывая. – Я именно такого мнения.
– Ральф! – расхохоталась она.
Сердце Эблинга стучало, в горле у него пересохло. Он нажал на отбой.
Всю дорогу до офиса он чувствовал себя растерянно и беспокойно. По всей видимости, тембр голоса предыдущего владельца номера был очень схож с его собственным. Он вновь попытался позвонить на горячую линию.
Дама на проводе ответила, что, увы, присвоить ему другой номер невозможно – только за дополнительную плату.
– Но этот номер принадлежит кому-то другому!
– Это невозможно, – ответила дама. – От этого клиент…
– Гарантированно