что вы делали вечером, перед тем, как услышали выстрелы в комнате родителей, и что было дальше. Вопрос ясен?
– Вполне.
Ветров повторил то, что уже говорил раньше.
– Я хочу уточнить кое-какие детали, – сказал Гольст. – Значит, в момент выстрелов вы были с Ольгой Каменевой в своей комнате?
– Совершенно верно. Она это подтвердила. И не раз.
– Пойдемте дальше, – невозмутимо продолжал следователь. – Сколько времени прошло между первым и вторым выстрелами?
– Я же говорил. Полминуты, не менее.
– И сразу после второго выстрела вы вбежали в комнату родителей. Один или с Ольгой?
– Один.
– Дверь в их спальню была открыта или закрыта?
– Закрыта.
– Это вы хорошо помните?
– Отлично помню, – заверил Борис.
– Ну что ж, так и запишем, – спокойно сказал следователь, занося показания в протокол: – «Дверь в спальню родителей была закрыта…» Вы говорите, что ружье лежало на кровати отца?
– Да, на одеяле. По-моему, между ног…
– Точно на одеяле?
– Точно, – кивнул Ветров. – Потому что, когда я сдернул с него одеяло, ружье упало на пол.
Владимир Георгиевич записал в протокол и это показание.
– Пожалуйста, прочтите и распишитесь, – попросил он. – На каждой странице.
Ветров внимательно прочитал протокол, расписался.
«Волнуется. Не то что прежде, – констатировал Гольст. – Вон как рука дрожит». Он взял протокол. Помолчал.
Ветров сидел прямо, выжидательно глядя на следователя. Пауза его тяготила, что также не ускользнуло от внимания Гольста. Потянув еще некоторое время, Владимир Георгиевич спросил:
– Борис Александрович, вы считаете себя умным человеком, не так ли?
– В общем, не дураком, – ответил Ветров осторожно.
– И в институте о вас отзываются как о способном студенте, который мыслит логически, быстро схватывает материал, проявляет недюжинные научные способности…
– Приятно слышать, – усмехнулся Ветров. – Кто же так охарактеризовал меня?
– В частности, проректор.
– Петряков?
– Он самый. Таким образом, я могу апеллировать к перечисленным вашим качествам – уму, логике, умению мыслить аналитически?
– Как вам будет угодно, – чуть наклонил голову Ветров.
– Вы учитесь на врача, – продолжал Гольст. – А врачи, как известно, должны опираться на объективные, фактические данные… Вот, ознакомьтесь, пожалуйста, с последними показаниями вашей жены.
Он дал Ветрову прочесть протокол допроса Каменевой – то место, где она говорила, что Борис не был с ней в одной комнате, когда прозвучали выстрелы.
Следователь внимательно наблюдал за выражением лица допрашиваемого.
Оно, увы, было бесстрастным.
– Так я и предполагал. – Ветров усмехнулся. – Мелкая низкая месть! О женщины! – воскликнул он патетически и, прижав руку к груди, признался доверительно: – Конечно, в семейной жизни я вел себя не совсем безупречно. Но из-за этого сводить со мной счеты подобным