водой, с крыши), деньги (это особая тема, каждый раз разное назначение и всегда один результат, покупка чего-то очень вредного и поедание этого).
Серега, мой друг, Серега. Я уже скучаю по тебе. Я постараюсь не потерять с тобой связь и, конечно, отдам все твои долги, как бы абсурдно это не выглядело.
Я основательно подготовилась к встрече с маленькими парнями. Жорика я не стала посвящать в свои планы, Юлии тем более бесполезно было рассказывать об этом. Просто представила, как я объясняю ребятам, что мы должны сделать. Лицо Жорика, который думает, что я сошла с ума, и обморок Юльки, которая бы точно подумала, что я так же плохо закончу, как Сергей! Для меня достаточно того, что я, имея гуманитарное высшее образование, буду заниматься мракобесием.
Сейчас во мне воюют два существа. Одно говорит, что я сошла с ума и меня нужно долго и нудно лечить. Другое – милое и доброе, с соплями и слюнями, доказывало, что все свои обещания нужно исполнять! Кем я сейчас являюсь, на самом деле известно только Богу.
Ночь – это самое прозрачное время суток. Все, что происходило или произойдет, все оголено и лежит на поверхности. То, что ты не успел обдумать днем, оценить, просчитать, – тебе представляется такой шанс ночью. Обожаю ночь. Это время как сито. Где просеиваются дела и проступки. Ночью можно быть самим собой, не притворяться, и главное, не бояться никого и даже ничего.
Я закрыла за доктором дверь. Мы опять вызывали скорую помощь для тети Иры. Ей поставили успокоительный укол, для того чтобы она немного отдохнула, поспала. Я посидела возле кровати, потом пошла в ванную, почистила зубы и умылась. Постояла возле зеркала…
Вот так же в прошлом году, мы с Серегой стояли в ванной комнате нашего одноклассника Валика Баранова после его похорон. Валик повесился. Просто так, без особых причин. Повесился в своем доме вечером после работы. Причем у него была семья, маленькая дочь и любимая жена. Он был женат на нашей же однокласснице, Наталье. Это было непредсказуемо и необъяснимо. Похоронив и помянув друга, мы с Серегой помогли Наталье, потом просто зашли помыть руки в их ванную. Сергей долго намыливал руки, потом долго смывал пену, при этом я обратила внимание, что он не хочет смотреть в зеркало. Зрачки его медовых глаз были черного цвета, а дыхание то и дело сбивалось.
– Серый, тебе плохо?
– С чего ты взяла?
– Ты на кладбище выглядел лучше.
– Да нет, все вроде нормально. А ты правда ничего не видела?
– Вижу. Вижу, что ты бледный, как бледная поганка. У тебя дрожат руки и пот течет. Хотя здесь достаточно холодно.
– Нет, не то. Значит, мне тоже показалось.
– Что показалось?
– В зеркале. Правда не видела?
– Да говори ты. Что ты видел в зеркале?
– Я видел, как забивают гвозди в крышку гроба.
– Ну да, было сегодня.
– Нет. Я видел это из своего гроба. Лежа в гробу, я наблюдаю, как меня закрывают крышкой и забивают гвоздями. Вррр. Отвратительная традиция. Ну кого