правда, шкуру все берегут, – согласился Иван. – Меня соседи изувечить хотели, так я тоже свою шкуру спасал.
– Это каким способом? – спросил Камчатка.
– «Слово и дело» крикнул.
Камчатка цыкнул сквозь зубы и осуждающе покачал головой:
– Нельзя так, парень. Грязная и подлая вещь – донос.
– А как иначе спастись?
– В бега идти. На волю. Без воли жизни нет, одна мука. Я тоже снова сбегу.
Долго беседовали, пока предутренний сон не сморил обоих.
За день до этого
Боярин Василий Мятлев, хозяин Ваньки, сидел в комнате, отдыхал. От натопленной печи тянуло теплом, в канделябре оплывали свечи, из горницы дворовых девок доносилась протяжная песня. Уютно. И вспомнилась ему невеста Бланка, дочь польского шляхтича Сапеги. Жаль, свадьба еще не скоро, родители Бланки настояли, чтобы молодые год «проверяли чувства». И потянуло Василия на романтику. Отправился в библиотеку, стал рыться на полках и обнаружил, что отсутствуют поэзии Опица.
Долго гадать, кто взял, не пришлось: из дворовых один только Ванька знал по-немецки, – выучил в Хайдельберге, когда обслуживал боярина во время его учебы в университете.
Холоп тут же был вызван в комнаты на правеж.
Ванька вину признал.
– Как ты посмел без спроса взять книгу из библиотеки!?.. – распалялся боярин. – Решил, что тебе всё позволено?!..
Василий Мятлев был страстен, но отходчив – легко распалялся и легко отходил. Ванька это хорошо знал, случалось такое в Хайдельберге. И потому сейчас покорно ждал, когда угаснет боярский гнев.
– Ладно, на первый раз прощаю, – успокаиваясь, сказал Мятлев. – Ступай. И книгу верни сейчас же.
Ванька изменился в лице.
– Нет книжки. Потерял на пожаре. Прости, ваша милость…
– Потерял? – переспросил, словно ослышался, боярин, и глаза его вновь помутнели от гнева. – Потерял?!..
– Там такое творилось, – бормотал Ванька. – Голову потерять можно было.
– Лучше б ее и потерял! – вскричал боярин. Сколь бы человек отходчив не был, но потеря холопом нужной барину вещи, к тому же взятой без спроса, проступок, безусловно, наказуемый. Василий дернул шнурок звонка. В комнату вбежал казачок.
– Кузнеца Семена сюда! Мигом!..
Казачок стрелой умчался из комнаты. Ванька стоял, опустив голову и переминаясь с ноги на ногу.
Несколько минут в комнате висела грозная тишина. Откуда-то из-за печи застрекотал сверчок. «Плохая примета, – подумал Ванька. – Сверчок, говорят, к беде».
В комнату, сдернув на пороге шапку, вошел Семен – огромного
роста мужик с кулаками величиной в капустную голову.
– На конюшню! – велел боярин и кивнул в сторону Ваньки. – Полста палок. Бить, не жалеючи.
– Не пожалею, не изволите сомневаться, – улыбнулся Семен. Подхватил с пола одеревеневшего Ваньку, вынес из комнаты. И тут Ваньку, наконец, пробил страх. Его затрясло, как при падучей.
Семен кликнул