Пойдем к машине.
Через несколько минут Алешкин в машине начсанарма, черной, видавшей виды «Эмке», ехал в штаб армии, за ними следовала его «санитарка». Вскоре они входили в землянку члена военного совета 8-й армии, бригадного комиссара Тынчерова.
Тот принял их очень любезно. Стоя выслушал их рапорты. Задал Алешкину несколько ничего не значащих вопросов и, пообещав вскоре навестить его дивизию, потребовал наведения в ней образцового санитарного порядка. Говорил он с акцентом, немного коверкая русские слова.
Прием длился минут пять, после чего Борис был отпущен и получил разрешение от Тынчерова и начсанарма следовать в свою дивизию.
Он вышел из землянки члена Военного совета армии и глубоко вздохнул. Штаб армии располагался в небольшом сосновом лесу. Стоял чудесный мартовский вечер. На фоне розовеющего заката четко вырисовывались силуэты молодых сосенок, где-то вдали изредка еле слышно погромыхивало – там фронт, а здесь была такая тишина, что, кажется, никакой и войны-то не было.
Алешкин задумчиво шагал к шлагбауму, отделявшему въезд на территорию штаба армии от дороги, около которой стояла его машина. Думал о превратностях своей судьбы. Если бы кто-нибудь год тому назад сказал ему, что он, бросив где-то за несколько тысяч верст свою семью, будет вот так скитаться по ленинградским лесам и перелескам, что к этому времени он, врач без году неделя, вдруг станет сравнительно большим медицинским начальником (шутка ли, начальником санитарной службы целой дивизии), он бы никогда этому не поверил.
Однако все это уже произошло.
Теперь ему оставалось только одно – напрячь все свои силы, проявить все свои способности, чтобы и из этого нового испытания выйти с честью. Не посрамить фамилии Алешкиных.
Так в раздумье он подошел к своей машине.
Глава вторая
Поздней ночью вернулись Алешкин и Бубнов в расположение медсанбата. Дорогой им пришлось несколько раз отстаиваться в ожидании, пока противник прекратит очередной артналет.
У фашистов была довольно примитивная и до удивительности стереотипная тактика. Каждый вечер, помимо обыкновенной дуэли с нашими артиллеристами, или обстрелом переднего края и ближайших его тылов, они производили артналеты по определенным площадям в пределах армейского и дивизионного тыла, охватывая ими часть дорог и окружающих лесов. Эти квадраты ежедневно менялись, причем смена их производилась в строго определенной последовательности. И что самое главное – за пределами определенной для поражения площади было совсем безопасно.
Так произошло и в этот раз. Завидев несколько первых разрывов впереди, примерно в полукилометре по пути их следования, шофер Бубнов остановил машину и сказал:
– Ну, товарищ начсандив, придется нам немного позагорать. Пока фрицы свою норму снарядов не израсходуют, дальше ехать нельзя, а здесь нам безопасно. По-видимому, они сегодня вон тот район около Путилова будут обрабатывать. Я съеду чуть-чуть в сторонку, вон