ты это делаешь, папа!? – кричало сердце, в то время, как губы не шевелились.
Человек с чемоданом молча опустил голову.
Нужно было что-то сделать. Взять отца за грудки и взглянуть в глаза. В те глаза, которые радостно смотрели на него в детском саду, встречали из школы и провожали в университет. Крик души стал нестерпим. Хотелось провалиться сквозь землю, вернуться на годы назад и сделать всё по-другому: найти то время, когда прозвенел первый звоночек в отношениях родителей, вернуться на тот берег и вновь испытать сокровенные чувства наедине с отцом, который остался в сердце, как настоящий и любящий, не имеющий ничего общего с человеком у двери.
– Я буду тебя ждать.
Знакомый голос матери прозвучал так безнадежно, как будто она произнесла эти слова сама себе. Старый чемодан предательски ждал у выхода.
Прожитые годы кадр за кадром сменяли друг друга, пока не превратились в сплошную цветную ленту, состоящую из обрывков воспоминаний и эмоций. Сердце стало биться быстрее, сильнее, тяжелее. Дыхание перехватило, словно кто-то пытался задушить, убить, перекрыв кислород. Воздуха не хватало и, когда стало совсем плохо, Максим вдруг проснулся.
Он лежал на своей кровати. Жена спала рядом. Остатки сна стали медленно растворяться в привычных стенах спальной. Круглый будильник тикал на подоконнике. Его звонок давно не работал, но он был единственным предметом, что забрал Максим из родного дома.
Наступало утро понедельника. Циферблат показывал шесть двадцать, а это значило, что пора подниматься и чесать на работу, где ждал незаконченный проект. Срок сдачи истекал через неделю. В противном случае, Семёныч мог три шкуры содрать за неплодотворную работу. Было довольно прохладно, так что из-под одеяла вылезать не хотелось. Оля тоже не горела подобным желанием. Она слегка посапывала, уткнувшись в подушку.
– Эй, просыпайся, соня, – он ткнул жену в бок. – Сейчас Мишка прибежит. Снова на кровати прыгать будет.
На неё это подействовало. Она нехотя спустила ноги вниз.
– Ой, какой пол холодный, – подметила супруга. – Нужно прибавить отопление. Займись-ка этим, дорогой.
Макс сдёрнул с себя одеяло и выпрыгнул из кровати. На окнах морозный узор раскидался по всей поверхности стекла.
– Ничего себе! Оль, смотри, похоже, зима всё-таки пришла. А я и колеса не успел поменять. Нужно вечером заняться, заодно и с соседом починим его «запор».
– Ты лучше, чем в окно глазеть, разбудил бы детей. Кате скоро в школу собираться, – осадила его жена.
– Иду-иду, – покорился Макс и сначала направился в комнату дочери. – Подъём, соня-засоня. Пора подниматься!
Её плакаты, пестрившие глянцем со стен, которые беспокоили Макса, как отца, удивили тогда ещё больше. Вернее сказать, не сами плакаты, а полное их отсутствие. Пустые обои, на полу нет привычного паласа, где любил точить когти Васька. Самое страшное, что кровать дочери была заправлена, и, похоже, ещё с вечера Секунда -другая потребовалась Максиму, чтобы понять увиденное.
– Так, ну и кто со мной играет