Но к этому времени я уже жила в другом городе. И я поняла, что тебе нужен уход, что сама ты не справишься. Организовать уход не большая проблема, это сделать нетрудно. Я считала, что решив эту задачку, могу больше ни о чем не беспокоиться. Только я была очень неправа. Этого недостаточно. Я помню, как однажды я приехала к тебе и (как всегда!) спешила куда-то. Ты позвала меня, взяла за руку и попросила присесть рядом с тобой на кровать, просто побыть рядом. Я присела, но внутренне сопротивлялась этому. Не понимала….
Мамочка, родная, прости! Если б я могла вернуть ту минуту, я просидела бы с тобой весь день. Я бы говорила тебе о том, как много я добилась, благодаря тебе. Поэтому, хотя бы сейчас я хочу сказать: я очень тебя люблю. Спасибо тебе.
Когда ничего нельзя изменить…
Я знаю, вы никогда не прочтете этих строк и никогда не узнаете о том, как мне вас сейчас не хватает. Но, может быть, кто-то другой прочитает это письмо и, отложив в сторону все свои дела, несомненно, важные и срочные, сядет в машину или возьмет билет на автобус, поезд, самолет или просто перейдет на другую сторону улицы и постучится в дом к своим, еще живым родителям. Зайдет к ним и скажет:
– Привет! Ну, как вы тут, без меня? Вот выдался свободный денек, решил заглянуть к вам….
Предновогодняя сказка
Это был всегда самый-самый праздник. Даже лучше, чем день рождения. Папа приносил елку. Обычно это событие происходило тридцатого декабря, и радостное ожидание этого пушистого зеленого, потрясающе вкусно пахнущего чуда всегда смешивалось с каким-то восторженным напряжением, а вдруг что-то случиться и елки не будет. Но елка всегда появлялась вовремя. Её вносили в коридор, и мне ужасно хотелось, чтобы она сейчас же, сию же минуту оказалась на положенном ей месте. Но папа говорил:
– Подожди чуть-чуть. Она же с мороза, ей нужно немножко оттаять.
И начинал аккуратно развязывать верёвку, которая притягивала её пушистые ветки. Затем, ёлка стояла в уголке, с замечательно-колючих иголок медленно скатывались холодные капли тающего снега, а я нетерпеливо приплясывала вокруг, все время спрашивая:
– Ну, уже можно? Уже заносим?
Зато пока елочка оттаивала, с чердака доставали ящик с елочными игрушками. О, это был какой-то совершенно необыкновенный ящик. Сколоченный из неструганных брусочков каркас был обшит довольно толстой фанерой. Я даже не представляю, для чего этот ящик изначально предназначался, и что там хранили. Но теперь это был ящик с новогодними сокровищами. Затем папа прибивал к основанию елки крест, и елка занимала самое почетное место в доме – между двумя окнами, там, где обычно стоял телевизор. На это время телевизор сдвигался в сторону и скромно выглядывал из-под пушистых веток. Потом папа вешал гирлянды разноцветных лампочек. Эти гирлянды он сделал сам. Лампочки были покрашены разными цветами, и от старости краска на них местами облупилась, но это все равно были настоящие мерцающие