сразу же убедил себя, что, скорее всего, он был моим учеником, либо в лицее в Неаполе, где я преподавал в молодости, либо в более длительный период, когда я работал в Римском университете. Нередко мне приходилось встречать незнакомых людей, которые меня бурно приветствовали, и, вглядевшись в их уже немолодые, а порой даже изможденные лица, я иногда узнавал – но чаще делал вид, что узнаю, – своих бывших студентов. Наверняка он у меня учился, мысленно заключил я. Но если я откровенно признаюсь, что не помню его, он обидится, а мне бы этого не хотелось. Я заставил себя дружески улыбнуться и спросил:
– Как поживает папа?
– Неплохо. У него кое-какие проблемы с сердцем, но ничего серьезного.
– Передай ему привет.
– Да, конечно.
– А как ты сам? Все нормально?
– Замечательно. Может, вы помните, что я собирался уехать в Германию? Я так и сделал, и там мне наконец-то повезло. Какие возможности у человека здесь, в Италии? Никаких. А в Германии я открыл небольшое предприятие, фабрику по пошиву изделий из кожи, мы делаем сумки, куртки, все это качественный товар, он хорошо продается.
– Рад за тебя. Ты женат?
– Нет еще, осенью собираюсь жениться.
– Поздравляю, и еще раз большой привет папе.
– Спасибо, вы даже не представляете, как он будет рад.
«Сейчас уедет», – с надеждой подумал я – и ошибся. Несколько секунд мы стояли с застывшей улыбкой и молчали. Затем он решительно тряхнул головой:
– Нет-нет, кто знает, когда мы еще встретимся. Я хочу преподнести вам кое-что в знак уважения, вам и вашей супруге.
– Как-нибудь в другой раз, мы торопимся.
– Я вас не задержу, одну минутку.
С решительным видом он вышел из машины и открыл багажник. «Это вам!» – воскликнул он, повернувшись к Ванде, и протянул ей блестящую сумочку, которую она взяла с брезгливым видом, словно боялась запачкаться. Затем достал черную кожаную куртку и надел на меня, заметив: «Как на вас сшита». Я стал отказываться: нет, ну что вы, я не могу это взять. Но он, словно не слыша, вытащил из багажника еще одну куртку, женскую, с люрексом, и радостно протянул ее Ванде: «Как раз ваш размер!» Тут я попытался остановить его: спасибо, очень мило с вашей стороны, но больше не надо, нам пора ехать, иначе мы попадем в пробку. Приветливое лицо незнакомца вдруг стало жестким: пожалуйста, не отказывайтесь, я могу себе это позволить, попрошу вас только о маленькой любезности – дайте мне несколько евро на бензин, я должен добраться до Германии, но это не обязательно, если я прошу слишком много, так и скажите, я ведь хотел сделать подарок в знак уважения, пусть он подарком и остается.
Я был в недоумении: все эти разговоры о папе, о благодарности, о маленьком процветающем предприятии в Германии, – и вдруг он просит несколько евро на бензин? Я машинально вынул бумажник, стал искать купюру в пять или десять евро, но там оказались только сто евро одной купюрой. Как жаль, пробормотал я, но у меня уже пульсировало