коридору. Пахло антисептиком, беконом, яйцами и кофе: как раз подавали завтрак. Так вот куда все привело? В это место? Ирен забросила собственную жизнь, чтобы позаботиться о дочери брата. И вот где Мэг оставила свою тетю. Вот как ее отблагодарила. Про себя она поклялась это исправить. Она должна загладить вину. Найти способ, пока у Ирен еще есть время.
Слова Джонаха преследовали ее в коридорах пансионата.
Ты даже не ездила навестить Ирен с тех пор, как она переехала в тот дом. Не возвращалась туда восемнадцать лет. Ты не можешь пустить здесь корни, но вернуться туда тоже не можешь. Видишь? Ты еще не закрыла этот вопрос. Дело не в работе. Дело в твоих проблемах с доверием, ты не можешь подпускать к себе людей. Ты хочешь установить связь, но при этом отталкиваешь людей…
Капля пота медленно стекла в декольте. Директриса постучала в 117-ю комнату, открыла дверь, впустила Мэг.
– Если вам надо поговорить…
Мэг кивнула, не сводя взгляда с хрупкой, сутулой женщины возле окна, теребящей рукав.
– Ирен? – окликнула она, заходя в комнату. Дверь тихо закрылась у нее за спиной.
Ее тетя обернулась. Раскрыла рот.
– Тара?
– Я… Нет, это я, Мэган. – Она прошла вперед.
Ирен замерла в явном недоумении. Ее рука прикоснулась к седым волосам на виске.
– Ты… Выглядишь прямо как твоя мать. Господи. Я… Не ожидала тебя увидеть, Мэган. Что… Что ты здесь делаешь?
– Приехала увидеть тебя, разумеется. – Она поцеловала тетю в щеку. Кожа Ирен была сухой и холодной, но запах был Мэг знаком – лаванда, лемонграсс, – и он принес множество воспоминаний.
Ирен в панике оглядела комнату.
– Мне… Нужно принести сюда стулья. Больше стульев.
– Кровать вполне подойдет. – Мэг присела на край кровати. – У тебя прекрасный вид на сад. Мне нравится та ванночка для птиц.
Ирен выглянула в окно, снова посмотрев на пейзаж.
Мэг сглотнула. Нэнси Рейган назвала это долгим прощанием. Сегодня положено начало. У нее еще есть время. И вдруг она осознала: дело не только в книге, а в гораздо большем. В том, чтобы исправить все сделанные в прошлом ошибки. Вырасти и перестать быть самопровозглашенной «жертвой», как Блейк столь жестоко назвал ее этим утром. И имел на это полное право.
Наконец Ирен села на единственный стул. Посмотрела на Мэг.
– Так давно, – прошептала она. – Мэг, когда мы говорили в последний раз? Сколько лет прошло?
– Я звонила, – мягко напомнила Мэг. – Помнишь? Как минимум раз в месяц с тех пор, как ты сюда переехала. Я приехала тебя проведать. И хочу привести в порядок дом. Покрасить его, разобраться с садом. Может, поможешь мне? Или просто посмотришь? Посидишь в саду, если повезет с погодой, пока я буду работать над этой проклятой лужайкой, – улыбнулась она. – Я видела, что ворота заперты.
Ирен вздохнула, глядя куда-то в пустоту. Но потом вдруг встрепенулась.
– А, да. Заперты. Из-за вандалов. Там рисовали граффити. Ты ведь не собираешь продавать дом,